МЕДИАНН №2, 2019

Староста узнал о приезде Последней Стражи лишь немногим раньше Оливера, но когда поздним вечером три всадника въехали через ворота, их уже ждали накрытые столы, доверху уставленные различными яствами. По такому случаю деревенский люд принарядился, встречая гостей во всей красе. Даже отец Оливера неловко приковылял вместе со всеми, оставшись, правда, в своей пропитанной потом одежде. Оливеру было неловко это признавать, но внешний вид Стражей его слегка разочаровал. Один из них, что прятал нижнюю половину лица под платком, и вовсе был похож на разбойника с большой дороги. Второй, хоть и выглядел поприличнее, но видом был глуповат и его куда проще было представить с косой в поле, чем с мечом в бою.

Но больше всего разочаровывал легендарный Кроуфорд: почему-то только сегодня до Оливера дошло, что историям про Одноглазого уже много-много лет. Остальные ребята окружили молодого Стража по имени Гарет: тот ловким движением достал из ножен меч, а после, рассмеявшись, угостил струхнувшую ребятню конфетами. Некоторые, из тех, что посмелее, упрашивали другого Стража показать, что же он прячет под своим платком. Но Оливер весь вечер глазел на Кроуфорда и пытался разглядеть в этом сонном старике хоть тень величия. Даже татуировка Стражей, кольцом охватывающая шею каждого из них, у Кроуфорда пряталась под густой бородой. Вблизи его изуродованная пустая глазница выглядела еще жутче, хотя ее легко можно было бы спрятать за повязкой.

Когда все вдоволь наелись и знатно выпили, кто-то начал стучать по столу и хлопать в ладоши. Простой и незамысловатый мотив, известный каждому с детства: хлопок в ладоши — удар по столу, хлопок — удар, хлопок — удар. Ритм тут же подхватили остальные, и уже через мгновение вся деревня хором затянула песню:

Крысы терзали честный люд;Плоть или сталь — все сожрут.Но сломались зубы этих господ —В деревню пришел одноглазый кот.Ты не спрячешься и не убежишь;

Ты не спрячешься и не убежишь;Грозен и страшен у кота вид,Повидал он много страшных битв.Но не стоит его бояться нам,Враг он лишь злобным грызунам.Ты не спрячешься и не убежишь;Ты не спрячешься и не убежишь;Острые когти разорвут врага,

Погаснут навеки жадные глаза.Леворукого выродок должен знать:Ему не спрятаться и не убежать.Ты не спрячешься и не убежишь;Ты не спрячешься и не убежишь;Одноглазый кот поймает мышь.

Под конец песни толпа разразилась аплодисментами и радостными криками; застучали по столу кружки. Лишь когда Одноглазый тяжело поднялся со своего места и поднял руку, все успокоились и затихли.

— Последняя Стража и я лично благодарим славных жителей Девисхила за столь теплый прием, — где-то за дальним столом начала подниматься новая волна веселого шума, но одного взгляда хватило, чтобы все снова стихло.

— К сожалению, большая беда привела нас к вашему порогу! И перед тем как устраиваться на ночлег, я хотел бы обговорить ее со старостой поселения.

В дом старосты Стражи шли в тишине. Однако даже после ухода героев народ не спешил расходиться. Внезапное празднество продолжилось. Оливер как раз намазывал варенье на третий ломоть хлеба, когда его нашли Абби с друзьями.

— И что в нем такого великого? — спросила Абби. — На вид просто старик.

— Вот дуреха, — ответил Нокс, — все же знают, что Одноглазый убил тысячи магов.

— Едва ли тысячи, — заметил Грант, — но много. Может, даже больше сотни…

— Магистр, — прервал его Оливер, задумчиво глядя на дом старосты. — Многие Стражи убивают волшебников, но Кроуфорд среди тех немногих, кто убил магистра. И единственный, кто сделал это в одиночку, в открытом бою.

— Брехня. Нельзя убить мага в одиночку.

— Из арбалета стрелять надо, прямо в жбан. И на магистра надо десятка три Стражей.

— А вот он взял и один пошел, — резко вскочил Оливер. — И победил.

Быстрым шагом он пошел прочь. Варенья больше не хотелось.

— Олли, ты чего? — крикнул Грант, но Оливер не обернулся.

Стремясь уйти как можно скорее, Оливер налетел на массивную фигуру и, подняв глаза, встретился с суровым взглядом отца.

— Я сказал тебе наколоть дров этим утром, — тяжелая рука кузнеца легла на плечо Оливера. — Дело идет к ночи, и я вижу синяки на твоем лице, видел разбитое окно в доме старосты, — рука сжала плечо чуть сильнее, — и след от прута на щеке твоей сестры. Но нарубленных дров так и не увидел.

— Пап, это же… — Оливер широко развел руки, с глупым видом хватая ртом воздух. — Последняя Стража. А тут какие-то дрова…

Кузнец нахмурился, но убрал руку с плеча сына.

— Завтра мы поговорим обо всем, что ты натворил.