Медичи

— И я воздуха не боюсь, прелестная Фиоретта, особенно в вашем присутствии, которое распространяет тепло и свет, как солнце. Но сегодня я приехал не только попросить стакан вина, но и серьезно поговорить и сказать, что у меня на сердце, а для этого лучше быть в комнате, чем в саду.

Она покраснела и покачала головой.

— Нет, синьор, это неудобно. После смерти моей матери я живу одна, и было бы неприлично и все стали бы говорить обо мне, если бы я ввела в дом чужого человека, тем более что вы всегда приезжаете, когда моего верного Жакопо нет дома. Он и сегодня подрезает деревья в саду. Подождите, я сейчас принесу вам вина.

Она сказала все это строго, повелительно и скрылась в доме.

«Никогда еще ни одна женщина не привлекала меня так, как эта крестьянка, могущая быть герцогиней по красоте и обаянию, — подумал гость. — Этот клочок земли имеет немалую ценность, его можно бы продать, и если бы я тогда с нею появился в свете в Неаполе или еще дальше, она была бы мне отличной помощницей, чтобы управлять людьми и снова привлечь в мои руки деньги. Она умна и могла бы помочь мне восстановить мое надломленное счастье. Я проследил, что она принимает таинственного посетителя, только не мог узнать, кто он. Жаль, что я не первый, хотя, может быть, это и лучше — она будет доступнее, когда мне придется утешать покинутую, и тем послушнее подчинится мне».

Фиоретта вернулась с большим стаканом вина и любезно поднесла его гостю.

Он отпил и ближе подошел к ней, говоря:

— Вы сказали, что я вам чужой человек, и вы не можете меня впустить в дом, но вы уже много раз видели меня и могли убедиться, что я не из тех людей, которых девушка может бояться.

Она опустила глаза, краснея, но сказала с усмешкой:

— А разве вы мне не чужой? Я даже не знаю вашего имени.

— Я вам сказал, что меня зовут Бернардо, а мою фамилию — хорошую и очень известную в Италии — я имею причины скрывать от врагов, которые причинили большое несчастье моей семье и мне самому готовы были бы вредить. Для истинной подруги моя фамилия не была бы тайной, и я приехал спросить: хотите ли вы быть мне такой подругой?

— Подругой… неизвестному? — спросила она.

— Не неизвестному, Фиоретта, а тому, кто любит вас, как никто другой любить не может… Я предлагаю вам руку, чтобы ввести вас в свет, о роскоши и блеске которого вы и представления не имеете. Вы не созданы для этого жалкого одиночества или чтобы быть жертвою лицемерия и измены. Многие, конечно, будут говорить вам о любви, но вас обманут, и вы горько будете оплакивать ваше разочарование, я же предлагаю вам руку и имя, вы будете моей женой перед светом. Поэтому доверьтесь мне, а любовь разгорится в вашем сердце от моей любви… Дайте мне вашу руку, а когда мы будем стоять перед алтарем, вы узнаете и мою фамилию…

Фиоретта, краснея и бледнея, слушала его горячую речь, она отступила перед его страстным взглядом, но когда он хотел взять ее руку, она отдернула ее и резко прервала его:

— Довольно! Я не хочу и не должна слушать ваши слова, в правдивость которых не верю. Я прощаю вас. Вы думали, что имеете право так говорить со мной, но каждое лишнее слово ваше будет мне оскорблением. Вот Жакопо возвращается домой, и я принуждена буду его позвать, если вы не перестанете.

— Фиоретта! — почти с угрозой воскликнул он. — Вы не хотите слушать меня и верить мне, а верите другим!

— Уходите! — крикнула она, гордо выпрямляясь. — И не возвращайтесь никогда, так как я даже не окажу вам гостеприимства, которым вы злоупотребили.

Она вдруг замолчала, покраснела, и счастливая улыбка появилась у нее на губах.

Бернардо посмотрел по направлению ее взгляда: вдали на дороге из Флоренции виднелась группа всадников.

Его лицо исказилось от раздражения.

— Я ухожу, но вернусь опять, и вы, может быть, скоро убедитесь, что я был искренним вашим другом и больше достоин доверия, чем другие.

Он отвязал лошадь, прыгнул в седло и, проскакав по полевой дороге к Сан-Донино, скоро скрылся в чаще деревьев.

Фиоретта смотрела на дорогу с сияющими глазами и сильно бьющимся сердцем.

Она вошла в дом. С пригорка спустился старик в крестьянской одежде. Он не видел Бернардо, уже скрывшегося за деревьями, но заметил, конечно, всадников на большой дороге, мрачно покачал головой, ворча, вошел в дом и поставил в угол свои инструменты.

Всадники быстро приближались, Джулиано во весь дух скакал впереди. У калитки сада он спрыгнул, отдав повод лошади подоспевшему слуге, мимоходом подал руку Жакопо и вошел в комнату.

Тут ему представилась такая прелестная картина, что он в восторге остановился на пороге.

У окна на низком стуле, освещенная лучами заходящего солнца, сидела Фиоретта, держа на коленях годовалого ребенка, который обернулся, заслышав шум.

Джулиано подбежал к молодой женщине, нежно обнял ее и взял на руки ребенка, весело протянувшего ему ручки.