Медитация — состояние пробужденности. Экспериментальные духовные практики

— Ты спрашиваешь нас, в чем дело? Этот ребенок — твой. Должны ли мы объяснять тебе, в чем дело? Посмотри на свой горящий дом, посмотри в свое сердце, посмотри на этого ребенка и на девушку. Нам не нужно говорить тебе, что этот ребенок твой.

Монах сказал:

— Это так? Этот ребенок мой?

Ребенок начал плакать, и монах стал петь песню, чтобы успокоить ребенка, а люди оставили его сидящим у сгоревшей хижины. Потом, в свое обычное время, вечером, он пошел просить подаяние — но кто сегодня подал бы ему пищу? Сегодня каждая дверь, перед которой он останавливался, со стуком захлопывалась. Сегодня дети и взрослые ходили за ним толпой, дразня его, швыряя камни. Он подошел к дому той девушки, которая была матерью ребенка. Он сказал:

— Может быть, у вас нет пищи для меня, но, по крайней мере, дайте немного молока для этого ребенка! Может быть, я виноват, но в чем виноват этот бедный ребенок?

Ребенок плакал, вокруг стояла толпа — и для девушки это стало невыносимо. Она упала к ногам своего отца и сказала:

— Прости меня, я солгала, когда назвала имя этого монаха. Я хотела спасти настоящего отца ребенка и решила назвать имя этого монаха. Я даже не знакома с ним.

Отец забеспокоился — это была серьезная ошибка. Он вышел из дома, упал к ногам монаха и попытался забрать у него ребенка.

Монах спросил:

— В чем дело?

Отец девушки сказал:

— Прости меня, произошла ошибка. Этот ребенок — не твой.

Монах ответил:

— Это так? Этот ребенок действительно не мой?

Тогда люди из деревни сказали ему:

— Ты сумасшедший! Почему ты не отрицал это сегодня утром?

Монах ответил:

— Какое это имело значение? Ребенок должен быть чьим-то. И вы уже сожгли одну хижину — вы бы просто сожгли еще одну. Вы наслаждались, оскорбляя одного человека, вы бы насладились, оскорбляя кого-то другого. Что бы это изменило? Ребенок должен быть чьим-то — он мог бы быть и моим. Так в чем проблема? Что это меняет?

Люди сказали:

— Ты что, не понимаешь, что все осуждали тебя, оскорбляли тебя, всецело унижали тебя?

Монах ответил:

— Если бы меня заботило ваше осуждение, то меня заботило бы и ваше уважение. Я поступаю так, как, по моему мнению, правильно; вы делаете все, что, как вы полагаете, правильно. До вчерашнего дня вы считали, что правильно уважать меня, и вы это делали. Сегодня вы решили, что правильно не уважать меня, и вы не уважали. Но меня не заботят ни ваше уважение, ни ваша непочтительность.

Люди сказали ему:

— О, почтенный монах, тебя могло бы по крайней мере обеспокоить, что ты потерял свою хорошую репутацию.

Он ответил:

— Я ни плохой, ни хороший. Я — это просто я. Я отбросил эту идею о хорошем и плохом. Я отбросил все заботы о том, чтобы стать хорошим, потому что чем больше я пытался стать хорошим, тем больше обнаруживал, что становлюсь плохим. Чем больше я пытался убежать от плохого, тем больше обнаруживал, что хорошее исчезает, так что я отбросил саму эту идею. Я стал абсолютно безразличным. И в тот день, когда я стал безразличным, я обнаружил, что внутри не осталось ни хорошего, ни плохого. Более того, внутри родилось нечто новое, что-то лучшее, чем хорошее, и что-то, на чем нет и тени плохого.

Мудрец — это третий тип человека. Путешествие ищущего — это не о том, как стать хорошим человеком; путешествие ищущего — это о том, как стать мудрецом.

Поэтому мой третий пункт таков: не называйте мысль, которая возникает в уме, хорошей или плохой. Не осуждайте и не одобряйте. Не говорите, что это плохо, а это хорошо. Просто сидите на краю потока ума, как если бы вы сидели на берегу реки, и безразлично наблюдайте за течением. Вода журчит, уносит течением камни, проплывают листья, ветки деревьев, а вы наблюдаете, в молчании сидя на берегу.

Вот те три пункта, о которых я хотел рассказать вам этим утром. Первое, что необходимо, — это огромное бесстрашие при встрече с умом; второе — это отсутствие ограничений, отсутствие условий, накладываемых на ум; третье — это отсутствие суждений о каких бы то ни было мыслях и желаниях, возникающих в уме, отсутствие суждений о хорошем и плохом. Вашей позицией должно быть простое безразличие. Эти три пункта необходимы для того, чтобы понять искажения ума. Чуть позже, днем и вечером, мы поговорим о том, что можно сделать, чтобы избавиться от этих искажений и пойти дальше — но об этих трех основных пунктах следует помнить.

Сейчас мы приготовимся к утренней медитации.

В связи с утренней медитацией прежде всего нужно понять две вещи, а затем мы усядемся, чтобы ее выполнить. Утренняя медитация — это очень ясный и простой процесс. На самом деле все, что в жизни имеет значение, очень простое и ясное. В жизни чем вещь бессмысленнее, тем больше она запутана и усложнена. В жизни чем более высокого порядка вещь, тем она проще и яснее.