Медитация — состояние пробужденности. Экспериментальные духовные практики

Такая жестокость по отношению к пятилетнему ребенку! И в автобиографии лама писал: «Когда я сел на лошадь, на глаза навернулись слезы, но как я мог оглянуться и посмотреть на дом, на моего отца? Я уезжал в неизвестность. Я был так мал, но я не мог оглянуться, потому что никто в моем доме никогда не оглядывался назад. Если бы мой отец это увидел, я был бы навсегда изгнан из дома. Поэтому я контролировал себя и смотрел вперед, я ни разу не оглянулся».

Что-то зарождается в этом ребенке. Некая сила воли, некая жизненная энергия пробуждается в этом ребенке, чтобы усилить его пупочный центр. Его отец не безжалостный, его отец очень любящий. А все матери и отцы, которые кажутся любящими, причиняют вред: они ослабляют внутренние центры своих детей. Внутри них не создается ни силы, ни решимости.

Мальчик добрался до школы. Это был пятилетний ребенок — нельзя было понять, насколько он будет способным. Директор школы сказал: «Вступительное испытание у нас трудное. Сядь у двери с закрытыми глазами и, что бы ни происходило, не открывай их, пока я не вернусь. Это твое вступительное испытание. Если ты откроешь глаза, мы отошлем тебя назад, потому что тот, в ком нет силы, достаточной хотя бы для того, чтобы некоторое время просидеть с закрытыми глазами, не способен ничему научиться. Тогда дверь к учению будет закрыта, потому что ты не будешь его достоин. Тогда иди и займись чем-нибудь еще». Все это — ребенку пяти лет!

Мальчик сел у входа с закрытыми глазами. Его начали беспокоить мухи, но он знал, что не должен открывать глаза, потому что, стоит ему их открыть, и испытание закончится. Другие дети входили и выходили из школы, кто-то начал его толкать, кто-то начал ему мешать, но он был полон решимости не открывать глаза, иначе все дело было бы испорчено. Он помнил слова слуги о том, что если он провалится на вступительном испытании, то дом отца будет навсегда для него закрыт.

Прошел час, прошло два часа — он сидел с закрытыми глазами, боясь, что может открыть их хотя бы случайно. Было много соблазнов открыть глаза: со стороны дороги доносился шум, вокруг бегали дети, его изводили мухи, некоторые ребята толкали его и швыряли в него камешки. Он хотел открыть глаза, чтобы посмотреть, пришел ли его учитель. Прошел час, прошло два часа, три часа, четыре часа — он просидел там шесть часов!

Спустя шесть часов учитель пришел и сказал: «Дитя мое, твое вступительное испытание закончено. Войди, ты станешь юношей с сильной волей. У тебя внутри есть решимость сделать все, что ты захочешь. Просидеть с закрытыми глазами в течение пяти или шести часов в этом возрасте — великое дело. — Учитель обнял его и сказал: — Не беспокойся, этим детям было приказано тревожить тебя. Им было приказано немного побеспокоить тебя, чтобы у тебя был соблазн открыть глаза».

Этот лама писал: «Тогда я думал, что со мной обошлись очень жестоко, но сейчас, в конце моей жизни, я полон благодарности к тем людям, которые были со мной суровы. Они что-то пробудили во мне, и некая дремлющая сила начала действовать».

Вы делаете противоположное. Вы говорите: «Не сердитесь на детей, не бейте их». Сейчас по всему миру полностью отказались от телесных наказаний. Ребенка нельзя ударить, ребенка нельзя подвергнуть физическому наказанию. Это неблагоразумно, потому что наказание дается из любви, оно не дается с враждебностью. У детей, которых каким-либо образом наказывали, внутренние центры пробуждены. Спинной хребет выправлен и усилен. В них возникла решительность. Также возникли гнев и гордость, а внутренняя сила пробудилась и может расти.

Мы создаем бесхребетных людей, которые могут только ползать по земле и не могут, подобно орлам, парить в небе. Мы создаем пресмыкающегося, ползающего человека, у которого нет внутреннего стержня. И мы думаем, что делаем это из сострадания, любви и соображений нравственности.

Вы учите человека не злиться, вы учите его не выражать никакой сильной энергии, вы учите его быть слабым и невыразительным. В жизни такого человека не может быть души. Внутри такого человека не может быть души, потому что у него не может быть интенсивных чувств сердца, которые необходимы для души.

Жил когда-то мусульманский шах по имени Омар. У него был серьезный конфликт, война с одним человеком, которая длилась двенадцать лет. В последней битве он убил коня своего врага, сшиб этого человека на землю и сел ему на грудь. Он поднял свое копье и был готов вонзить его в грудь противнику, как вдруг тот плюнул ему в лицо. Омар отбросил копье и встал. Его враг был изумлен. Он сказал:

— Омар, спустя двенадцать лет ты наконец получил возможность меня убить. Почему ты упустил ее?

Омар ответил: