Медицина Древней Руси (сборник)

Бесспорно, очень многие старинные медицинские рукописи, которые существовали в раннее Средневековье, не дошли до нас. Так, В. М. Флоринский, описывая «Зелейник, или Травоврач», нашел, что в заголовке указан год 1306, т. е. начало XIV в.: он вполне оправданно считал, что эта дата имеет большое значение «как намек на сохранившееся у переписчика предание о времени происхождения первых рукописных русских травников»[180]. Конечно же, были и еще более древние рукописи.

Коль скоро ученые монахи, успешно занимавшиеся врачеванием в Древнерусском государстве, пользовались сочинениями Гиппократа и других древних врачей, логично предположить, что именно они, наряду с «писцами» Ярослава Мудрого были авторами переводов этих сочинений на русский язык. Переводы эти, как уже указывалось, были, скорее всего, «авторизованными».

И впоследствии, на протяжении веков, многочисленные переводчики и переписчики, продолжая эту линию, настолько «авторизировали» их (внося туда, например, различные дополнения, адаптировавшие текст к местным условиям), что это были уже, по сути, новые произведения, хотя и сохранявшие в основном свою первоначальную научно-медицинскую сущность: они представляли довольно стройную систему медицинских знаний того времени, в которой Гиппократ и Гален занимали достойное место. В общем, в этих медицинских рукописях содержался еще и богатейший опыт народной медицины, и русских лекарей (лечцов), освященный, однако, сочинениями классиков древней медицины.

Именно так, очевидно, и родились рукописные русские медицинские книги – врачебники, лечебники, травники, которые на протяжении столетий служили руководством и для медицинской практики, и для обучения (по методу «ремесленного ученичества», а затем и в медицинской школе) российских лекарей.

Медицинские проблемы затрагивались не только в специально медицинских сочинениях, но и в книгах «энциклопедического» содержания. Так, в середине XVII в. Арсений Сатановский перевел в Москве с латинского языка книгу «О граде царицы, или Поучения некоего учителя, имянем Мефрета, собрана от 220 творцев греческих и латинских, как внешних философов, стихотворцев и историков, врачев… Эта книга носила действительно энциклопедический характер и содержала много сведений о «врачевания на многовидныя болезни»[181].

Существовало, правда, мнение[182]

, что лечебники, врачебники, вертограды и прочие чисто медицинские сочинения предназначались для простого народа, для самолечения. Однако вряд ли это так. Еще в конце XIX века Л. Ф. Змеев (1895) убедительно доказал, что это были вполне научные книги, они существовали на многих языках. Можно добавить, что «Прохладный Вертоград», в частности, который разошелся по России чуть не в сотне списков, был учебной и настольной книгой в первой русской медицинской школе Аптекарского приказа (XVII в.).

Несколько иную, но похожую точку зрения высказывал, как ни странно, известный знаток древнерусской медицинской письменности В. М. Флоринский. В своей книге, многозначительно названной «Русские простонародные лечебники и травники» (1880), он писал: «С течением времени, когда в русскую жизнь стали проникать от цивилизованных соседей более выработанные медицинские понятия, где медицина имела уже значение науки, лечебники должны были изменить свой характер и принять более систематическую форму. В это время явились сочинения, переведенные или переделанные с иностранных языков, носящие отпечаток медицинской школы или греческо-римского периода, или периода арабского, нередко со ссылками на авторитет, например, Галена, Цельса, Авиценны и пр. Эти сочинения представляют уже… стройную систему медицинского учения того времени»[183]. И с этой точкой зрения согласиться трудно.

Лечебники эти предназначались, по-видимому, только для профессионалов-медиков; если же они попадали «в чужие руки», даже в руки аристократов из ближайшего окружения великого князя или царя, это ставилось тем в вину. Так произошло, например, уже в XVII в., в 1676 г., когда лекарь Давидко Берлов и карлик Захарка возвели напраслину на ближнего боярина Артамона Сергеевича Матвеева, любимца скончавшегося незадолго до того царя Алексея Михайловича. Боярину ставилось в вину, что он хранил «тетрадку» (лечебник): «А в той тетрадке писаны приемы от всяких болезней и подмечены те статьи словами циферными для прописки лекарств»[184]. Боярина Матвеева сослали в Пустозерский монастырь, а его имение отобрали в казну.

И это был не единичный случай. В 1677 г. боярин князь Я. Н. Одоевский вел «сыскное дело» в связи с тем, что у кабальных людей стольника Ф. Т. Зыкова нашли книги, «каковы были у боярина у Артамона Сергеевича Матвеева», в том числе лечебники. Приговор был жестоким: «Подъячаго Карпушку Тараканова за заговорныя письма, которыя он списывал из лечебника у подъячаго у Якушки Штуки, и тот лечебник отдал Мишке Сващевскому, да за заговор от трясовицы бить кнутом и сослать в Астрахань на вечное житье, а лечебник с заговорными письмами и заговор от трясовицы сжечь»[185].