Николай Дронт

Медиум

1. Послание

Недоставленное сообщение

Вилли Ловчила вновь всех провёл – умер, тем самым подтвердив репутацию первостатейного, непревзойдённого и отъявленного плута.

Шесть лет полиция готовила знаковый процесс. Четыре года в тайне собирались доказательства и следующие два года, под разными предлогами, адвокаты обвиняемого откладывали слушания. На суде присяжные, без всякого сомнения, поверили бы в предъявленное обвинение и вынесли вердикт «виновен». После такого Вилли, в первый раз за свою долгую, бурную и неправедную жизнь, отправился бы за решётку на долгий срок. Впрочем, так часто заканчивают карьеру криминальные авторитеты.

Однако Ловчила вывернулся и умер раньше приговора. Главное, от вульгарного инфаркта, умудрившись упасть на каменный пол сразу после приезда в суд, да к тому же успев прохрипеть перед собравшимися журналистами и вспышками фотокамер: «Я не виноват… Моё дело сфабриковано… Это всё клевета и происки полиции…»

Более ста папок с собранными документами, три сообщника, спрятанные по программе защиты свидетелей, тяжкий труд подразделения, специально созданного при Центральном Управлении Полиции, и огромная куча государственных денег в одночасье слились в унитаз. Полицейские ходили в трауре. Они рассчитывали на долгий, но, в конце концов, успешный процесс, а оказались в глубочайшей… луже. Особенно после напечатанных в газетах слов умирающего Ловчилы.

Счастливая вдова закатила похоронную церемонию с симфоническим оркестром, огромным, блестящим чёрным лаком, катафалком и поминками с любимыми блюдами покойного – императорскими лобстерами, трепангами, жаренными с луком, и свежевыловленными устрицами.

Много друзей умершего приехали отдать последний долг усопшему и сочли необходимым сунуть безутешной супруге пухлый конверт с некой суммой наличными. И ведь никому не было жалко! Так вовремя умереть, не сказав ни слова о коллегах, достойно всяческой похвалы.

Сейчас гости, кроме самых близких, уже разъехались, все конверты лежали вскрытыми, а их содержимое пересчитанным. Вдова же со своей младшей сестрой обсуждала планы на не столь отдалённое будущее.

В этот ответственный момент к дому подъехала старомодная, очень респектабельная, чёрная машина. Из неё выскочил одетый в ливрею водитель и открыл дверцу пассажиру в чёрной шляпе, в чёрном костюме, в белейшей сорочке с чёрным галстуком. Стоит ли упоминать, что носки и ботинки у него тоже были чёрными? Своим видом, возрастом и солидностью человек больше напоминал гробовщика, что, впрочем, оказалось неверным. Он поднялся на крыльцо и нажал на кнопку звонка.

– Мэм, здесь живёт Лукреция Брасс? – вежливо поинтересовался посетитель у открывшей дверь женщины.

Вдова, всё ещё сохранившая следы былой красы, заявила:

– Да, это я, – и поинтересовалась: – Вы из погребальной контры?

– Нет, мэм. У меня другое занятие. Ваш муж попросил вам кое-что передать, но вначале я должен удостовериться, что вы действительно та, за кого себя выдаёте. – В руке мужчины оказался маленький, по-детски яркий, блокнотик. – Прошу ответить – как ласково вы называли свою первую кошку?

– Совсем стыд потеряли! Теперь коммивояжёры заявляются сразу после похорон! Здесь вам ничего не обломится! Уходите вон!

– Я ничем не торгую, и мне от вас ничего не нужно. Мэм, если вы не хотите отвечать, я уйду, но в таком случае послание не будет передано.

– Если у вас оно действительно имеется, давайте его сюда и уходите. Чаевых точно не получите!

– Как уже говорил, мне нужен ответ на вопрос. Итак, ласковое прозвище вашей кисы?

– Причём здесь она?

– Мы теряем время, мэм. Вы назовёте мне кличку?

– Вон отсюда!

– Я трижды задал вам вопрос, и вы трижды на него не ответили. Я ухожу, не передав послание. Прощайте, мэм.

Мужчина развернулся, сошёл с крыльца и направился к ожидающей машине. По пути он выпустил из рук блокнот, как оказалось, купленный в магазине приколов. Тот, не успев долететь до земли, вспыхнул и почти без хлопьев сгорел.

– А что будет, если скажу имя? – поинтересовалась вдова.

Ей вдруг пришло в голову, что торговцы не приезжают на таких машинах к розничным покупателям. Да и посланец выглядел крайне респектабельно. Лет за пятьдесят, стрижка от хорошего парикмахера, костюм, явно сшитый на заказ. На коллегу покойного мужа он тоже не особо походил. Быть может, это адвокат? Такое в стиле Вилли – передать послание через никому неизвестного человека.

– Вернитесь. Я поговорю с вами.

– Увы, мэм, – посланец лишь чуть приостановился и обернулся. – Вы сами видели, что письмо сгорело. Я в таких случаях специально использую магниевую бумагу. Ваш муж, после смерти надиктовал записку, сказал адрес и особо настаивал на соблюдении секретности.

– После смерти?! В каком смысле?

– Теперь это уже не так важно, мэм. Послание ведь не сохранилось. Думаю, вам будет спокойнее считать меня назойливым коммивояжёром. Поругайтесь на наглых нахалов, пытающихся сбыть свой залежалый товар, и забудьте.