Медиум на полставки

— Почему это? С чего ты взял?

— Присцилла Норн не смогла отпустить своих детей, и теперь частицы душ усопших присосались к ней словно пиявки и забирают её жизненные силы. Если бы я не вмешался, она бы точно умерла через несколько дней.

По лицу старика было совершенно непонятно, как он относится к тому, что я говорю. Эта его мягкая полуулыбка могла скрывать абсолютно что угодно.

— А теперь, после появления её сына, с этой женщиной будет всё в порядке? — спросил он.

— Да. То есть, нет, — слегка растерявшись, ответил я. — Я надеялся, что, простившись с одним из детей, она сможет успокоиться.

— Найти успокоение души, — поправил меня священник.

— Ну, да, — согласился я, и тут меня понесло: — То самое успокоение души, которое она почему-то не получила после похорон дочери. У меня вот тоже есть вопрос к вам, если похороны уже прошли, то почему частица души Эллы осталась с матерью? Я думал, что церковные обряды должны облегчить боль и помочь отпустить…

— Мы лишь предоставляем возможность, — вновь поправил меня старик. — Если человек не хочет смириться с потерей и отпустить погибшего, то мы не можем его заставить. Церковь указывает путь, а не гонит на него пинками. Но мы сейчас говорим не о функции церкви, а о том, что устроил ты на кладбище. Пытаться призвать душу умершего из-за «грани»? Серьёзно? Даже неудачная попытка — достаточный повод, чтобы лишить тебя корочки практиканта Ассоциации и засадить в тюрьму лет на десять.

У меня всё похолодело внутри.

— А удачная?

— Удачное возвращение души умершего с того света может совершить только святой. И то лишь в теории, на моей памяти таких случаев не было.

Я на какое-то время завис, пытаясь понять, какой вывод можно сделать из того, что мне наговорил отец Павел. Так меня всё-таки посадят или признают святым?

— И что со мной будет в итоге? — осторожно спросил я.

Голова начала болеть ещё сильнее, и тошнота усилилась, но я постарался отвлечься от неприятных ощущений.

— Святым тебя церковь точно не признает, — всё с той же полуулыбкой сказал священник. — Посадить в тюрьму мы тебя тоже не можем, поскольку вызов уже ушедшей души из-за «грани» считается невозможным. То, что душа мальчика всё-таки появилась, означает, что ритуал успокоения призрака был произведён некорректно, и он просто остался в этом мире рядом с матерью. Нетрудно было ошибиться, спутав «пустышку» с полноценным призраком, ты же ещё ученик.

Я должен был бы смолчать и принять версию священника, он явно не просто так подсказывал версию, которая полностью устроит церковь. Но, разумеется, смолчать не получилось:

— Практикант, — поправил я. — И это не правда, я смог…

— Это ты так считаешь, — перебил меня отец Павел, словно специально не позволяя закопать себя сильнее. — Сколько ты учишься ремеслу у Джеймса? Недели две-три? Не думаю, что за такое короткое время можно научиться проводить столь серьёзные ритуалы и вообще разбираться в происходящем на должном уровне. В таких ситуациях стоит использовать бритву Оккама — просто призрак мальчика следовал за матерью и среагировал на твои руны.

Он так уверенно это говорил, что я и сам на мгновение поверил, словно так всё и было. Хотя, очевидно, что отец Павел по какой-то причине изменил трактовку событий в мою пользу. Но зачем? Просто потому, что в их картине мира вернуть душу из-за «грани» невозможно? Или чтобы защитить меня? Не думал, что инквизитор станет делать нечто подобное.

— А Жнец? — с лёгким смятением спросил я. — Откуда он взялся… по вашей версии? И что это за существо вообще?

— Жнец — это не существо, а сущность, способная одним прикосновением поглощать души. По нашим наблюдениям Жнецы приходят за душами, время которых уже пришло, но они по каким-то причинам не желают покидать мир живых.

— Тогда они должны приходить за каждым из гуляющих по земле призраков, — скептически заметил я.

— Это прозвучит странно, но даже существование в форме призрака может быть предопределено тому или иному человеку, как часть пути искупления. А вот когда пусть пройден до конца, но душа не желает уходить на Суд Божий, приходят Ангелы Смерти. Ну, это человеческое название, они же называют себя Жнецами.

Тут меня слегка замкнуло.

— То есть, Жнецы — это совершенно обычное дело? Кто-то же говорил с ними, чтобы узнать, как они себя называют? И если это ангелы, то почему тогда их призыв считается осквернением святой земли?

— Это довольно сложная и щекотливая тема, — после недолгой паузы и явно нехотя ответил священник. — Великий Катаклизм изменил наш мир, сделав многие из страхов, верований и кошмаров людей реальными. А ведь до Катаклизма численность христиан на планете составляла треть всего населения, и значит, их вера воздействовала на мир сильнее прочих. И всевозможные проявления этой веры существенно подорвали основы христианства. Как рассказывать об ангелах и демонах, когда люди могут увидеть и тех и других в обычной жизни? Какие чудеса идут от Бога, а какие от Дьявола? Признавать различные сущности вроде Ангелов Смерти частью божественного замысла или происками враждебных сил?