Медиум с Саутгемптон-роу

– Отличная идея, – мгновенно отозвалась Шарлотта. – Мы все заведем дневники. Дети! Где вы? – позвала она и испытала до смешного сильное облегчение, услышав сначала их отклики, а потом увидев, как все трое мчатся обратно, ловко прыгая по поросшим травой кочкам. Нельзя было испортить им радость страхами, для которых у нее не было пока никаких оснований.

Глава пятая

На следующий день после убийства Мод Ламонт газеты, сочтя это преступление достаточно важным, поместили сообщение о нем на первой полосе, наряду с новостями о выборах и событиях в мире. Никто не сомневался в том, что это было преступление, а не несчастный случай или безвременная, но естественная кончина. Присутствие полиции подтвердило общее мнение, но полицейские сообщили журналистам лишь то, что их вызвала домработница, мисс Лина Форрест. Сама она говорить отказалась, а инспектор Телман лаконично подтвердил, что по данному делу начато расследование.

Стоя перед кухонным столом, Питт налил себе вторую чашку чая и предложил нервно переминавшемуся с ноги на ногу Телману тоже взбодриться. Но инспектор чинно отказался.

– Мы опросили с полдюжины других клиентов, – нахмурившись, доложил он. – Все они пользовались ее услугами. По их словам, они не знали другого медиума такой одаренности. Что бы это ни значило…

Последние слова Сэмюэль бросил почти с вызовом, точно надеясь, что Томас объяснит ему суть спиритической одаренности. Он выглядел глубоко опечаленным всей этой историей, однако было очевидно: что бы ему ни удалось выяснить со времени последней встречи с Питтом, новые сведения встревожили его, выведя из состояния простого презрения.

– Что она говорила им и в какой манере? – спросил Томас.

Телман сердито глянул на него.

– Духи вещали через ее уста, – ответил он, ожидая неизбежных насмешек. – Воздух дрожал и туманился, но они не сомневались, что перед ними возникает голова с лицом знакомого им человека.

– А где при этом находилась сама Мод Ламонт? – спросил Питт.

– Сидела на своем стуле во главе стола или в специально сделанной кабинке, где ее руки не могли ускользнуть из виду. Она сама предложила такое устройство для повышения их доверия.

– И много ли она брала за услуги? – поинтересовался Томас, прихлебывая чай.

– Одни говорили о двух гинеях, другие – о пяти, – покусывая губы, ответил его коллега. – Хитрость в том, что если она называла свои сеансы развлекательной вечеринкой, то никто не мог выдвинуть против нее обвинений. Даже мы не могли бы предъявить никаких претензий. Нельзя же арестовать фокусника, да и платили клиенты охотно. Хотя, по-моему, это то еще удовольствие… или утешение…

– Вероятно, ее деятельность аналогична приему патентованных лекарств, – задумчиво произнес Питт. – Если верить, что они избавят от головной боли или погрузят в здоровый сон, то, возможно, так и будет… И кто скажет, что у вас нет права попробовать?

– Но это же вздор! – негодующе воскликнул Телман. – Она наживалась на глупой доверчивости людей. Сообщала им то, что они хотели услышать. Любой мог бы сделать это!

– Разве мог бы? – быстро заметил Томас. – Поручите вашим подчиненным выяснить все более детально. Нам необходимо узнать, не располагала ли она источниками получения нужных реальных сведений. Пока для нас непонятно, где она черпала их.

В глазах инспектора отразилось недоверие, омраченное подлинной тревогой.

– Если она завела осведомителя, то мне необходимо узнать о нем все возможное! – резко добавил Питт. – И я имею в виду не бесплотного и бескровного духа, а живого человека из плоти и крови.

Сэмюэль облегченно улыбнулся, но чуть позже вспыхнул, залившись тусклой краской смущения.

Его бывший начальник усмехнулся. Впервые он обнаружил нечто достойное смеха с тех пор, как Корнуоллис сообщил, что ему придется вернуться в Специальную службу.

– Надеюсь, вы уже выяснили обо всех, кого могли видеть на Космо-плейс перед той садовой дверью в тот или любой другой вечер и кто мог быть нашим анонимным клиентом? – спросил он инспектора.

– Естественно, я все выяснил! Для этого мне и выделили сержантов и констеблей, – раздражительно буркнул Телман. – Не могли же вы так быстро забыть об этом! Я иду с вами на встречу с этим генерал-майором Кингсли. Не сомневаюсь, что ваше мнение о нем будет весьма проницательным, но мне хочется также составить собственное мнение. – Он сжал зубы. – К тому же он один из всего двух очевидцев, которые, как мы узнали, присутствовали на том… сеансе.

В последнее слово Сэмюэль вложил всю злость и разочарование, испытанные за время общения с людьми, которые использовали свои права быть одураченными, включая в итоге в свой дурацкий круг и его самого. Ему не хотелось жалеть их, а еще меньше хотелось понимать, причем эта борьба за отчужденность от них ясно отражалась на его лице, как и то, что в итоге он ее проиграл.

Питт испытующе посмотрел на коллегу, ища следы возможных страхов или суеверий, но не обнаружил ничего подобного. Он поставил на стол опустевшую чашку.

– В чем дело? – с обидой спросил Телман.