Медленное убийство

– Что они в случае смерти Леши попытаются оспорить свои нотариально заверенные отказы, как данные по принуждению? – спросила она, и я кивнула. – Так, во-первых, им придется полгода ждать, а во-вторых, у Леши ничего нет! – развела руками Настя. – Все записано на меня. Я отказывалась, но он настоял. Сказал, что хочет исключить малейшую возможность того, что у меня потом могут возникнуть проблемы. Я еще пошутила: «А, если я от тебя уйду, что делать будешь?» А он мне ответил: «Застрелюсь, потому что без тебя и детей мне жить незачем будет».

– Но ведь есть еще его пакет акций комбината, – напомнила я.

– Он тоже уже давно мой. Сначала Леша, предварительно согласовав все с другими акционерами, подарил мне на свадьбу одну акцию – такой символический подарок. А потом мы у нотариуса оформили дарственную на мое имя на весь его пакет акций – я же уже была акционером, поэтому закон о ЗАО нарушен не был. Но мы не стали ничего официально оформлять, пусть на комбинате все по-прежнему думают, что акции у Леши. А дарственную можно предъявить в любое время.

– Понятно. А что ты еще мне о Николае и Наталье сказать можешь?

– С того момента как они получили деньги и отказались от будущего наследства, они об отце начисто забыли: ни визитов, ни звонков. А потом появилась я. И Леша стал появляться со мной на людях. Ну, узнать, кто я, было нетрудно, и они дружно начали поливать меня грязью, а заодно и отца: что он, мол, на старости лет с ума сошел, с деревенской девкой связался, не иначе как свое голопузое детство в свинарнике забыть не может, и все в этом духе. Мы об этом, естественно, узнали, и после этого Леша о них даже слышать не хотел. Он как-то давно презрительно сказал, что эти идиоты не смогли даже по-умному деньгами распорядиться, а что именно случилось, я вникать не стала.

– Банковские кредиты взяли и квартиры из-за этого потеряли. Но это сейчас неважно. Продолжай.

– А прошлой осенью они попытались с ним помириться…

– Ну да! Когда вляпались всеми лапами кое во что, – усмехнулась я.

– Вот именно. Только у них ничего не получилось. Тогда они подловили меня возле лицея.

– Когда?

– Точно не вспомню, где-то в октябре. Стали просить прощения, объясняли, что это они из-за матери на меня и отца злились – переживала, мол, она очень. Но теперь-то они знают, что я генеральская внучка, и очень раскаиваются в том, что тогда погорячились. А потом к главному перешли.

– Деньги? – уверенная в ответе, спросила я.

– Да. И сумма очень приличная. Умоляли меня повлиять на отца, чтобы он им помог. Плакались, что и без квартир остались, и без семей: от Николая жена с ребенком ушла, а от Натальи – муж, и дочку забрал. Мать болеет, денег нет ни ей на лекарства, ни им на еду. Таня, ты пойми, я не злопамятная, я долгопомнящая. То, что они обо мне гадости говорили, так и черт с ними – я им человек чужой. Но вот то, что они Лешу, своего родного отца, так оскорбляли, я им не простила и прощать не собираюсь. Так что сказала я им коротко и ясно, что мужа я за них ни о чем просить не буду. Они угрожать пытались, но получили в ответ широко известный адрес, по которому им следует идти, и чем быстрее, тем лучше. С тем и отбыли.

– Чем угрожали? – уточнила я.

– Ничего конкретного. «Ты еще пожалеешь!» и все в этом духе. Ну, я тогда справки навела, где они и что с ними…

– Стоп! А вот с этого места поподробнее, – попросила я. – Через кого справки наводила?

– Через Кошкина. Я обратилась к нему, но предупредила, что если ему это неудобно или неприятно, то я через Егора узнаю. А он ответил, что хоть с женой и развелся, но с сыновьями у него отношения сохранились нормальные, а они с Лешиными детьми общаются, так что никаких проблем. А еще Олег мне сказал, что Николай с Натальей к нему тоже обращались с просьбой дать в долг, но он им объяснил, что у него таких денег нет. Вот он у своих сыновей и узнал, что все три квартиры банком уже даже проданы, из бизнес-центра Николая с Натальей ушли – за аренду платить нечем, они снимают одну двухкомнатную квартиру на двоих и считают копейки, а Ольга – в больнице с геморрагическим инсультом. И он очень просил ничего не говорить Леше.

– Почему? – насторожилась я. – Он это как-то объяснил?

– Как он сказал, чтобы не расстраивать его. Хоть Ольга ему уже давно чужой человек, но она же моложе его, и вдруг инсульт. А у него самого со здоровьем неважно, вот и не нужно наводить его на грустные мысли. Я подумала и решила, что ему действительно этого знать не стоит. Ольга, кстати, умерла три месяца назад, это мне уже потом Дарья Михайловна потихоньку сказала – они же живут в том же доме, где когда-то семья Шестопаловых жила. Ее гроб туда привозили, чтобы бывшие соседи с ней попрощаться могли – не в дом престарелых же везти? И об этом я Леше тоже не сказала.

– Кошкин тебе, случайно, не говорил, где живут Николай и Наталья?