Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

В этот момент Цзухуну пришло в голову рискнуть. Первое, что сделал этот человек в черном, появившись на Берегу Хэйши, — это спас Сюань Миня от заклинания Цзухуна — он, казалось, все еще глубоко заботился о Сюань Мине. Конечно, человек в черном был счастлив видеть Цзухуна, страдающего от боли, но будет ли он чувствовать то же самое в отношении Сюань Миня?

Никто бы не хотел, чтобы их товарищ страдал. Если бы он мог заставить человека в черном колебаться хоть на мгновение…

Ему нужен был только один шанс…

Цзухун знал, что ему нужно делать. Он хрипло воскликнул:

— Моя судьба связана с ним. Если я умру, ему тоже не придется долго жить. Пока он жив, я не могу умереть. Вся плотская боль, которую я чувствую, он тоже чувствует. Зная это, ты уверен, что хочешь продолжить?

Цзухун мог видеть Сюань Миня, все еще стоящий на вершине горы Цзянсун. Правая рука Сюань Миня сжалась в кулак, и на его лице было легкое чувство эмоции — если бы не тот факт, что Цзухун хорошо знал Сюань Миня, он бы даже не смог заметить боль, которую чувствовал Сюань Минь.

Почему Сюань Минь подавлял это? Зачем?

Возможно, другие были бы озадачены, но Цзухун слишком хорошо знал. Он всегда слишком хорошо знал личность Сюань Миня, но никогда не раскрывал этого.

Причина, по которой Сюань Минь продолжал поддерживать такое холодное, отстраненное лицо, по-видимому, без намека на боль, заключалась в том, чтобы он не прервал человека в мести черного. А когда дело доходило до мести, это должен был делать сам человек — никто другой не мог вмешаться или помочь.

Человек в черном, услышав слова Цзухуна, взглянул на гору Цзянсун, и в его глазах промелькнуло чувство замешательства и сомнения. Так же быстро злое выражение вернулось к человеку в черном, и он усмехнулся:

— Кто он? Должен ли я его знать?

Он снова посмотрел на Цзухуна и усмехнулся. Он снова сжал кулак, схватив невидимый предмет, и потянул.

Тело Сюань Миня застыло в агонии. Он торжественно посмотрел на Сюэ Сяня, затем закрыл глаза.

******

После того, как Сюэ Сянь покинул долину, он направился прямо к горе Цзянсун, о которой, как он слышал, упоминал Сунъюнь. Но он никогда за свою долгую жизнь не испытывал такого глубокого, неизбежного чувства печали, которое преломлялось в его теле как глубокая боль, смешиваясь с злобой его увечий и тиранической яростью, которую он хранил в себе все эти шесть месяцев, пока он искал виновного. Он чувствовал, как в его сердце снова и снова пробегает волна боли.

Эта боль ощущалась намного сильнее и так отличалась от травм, которые он обычно получал в периоды катастрофы. Когда его позвоночник пульсировал от болезненного напоминания о его увечьях, усиливаясь до тех пор, пока он больше не мог этого выносить, он внезапно почувствовал, как что-то глубоко внутри его сознания изменилось.

Это было так, как если бы большой огонь пронесся из глубины его сердца в его мозг и растянулся под ним, чтобы поглотить его руки и ноги, а затем огонь угас, не оставив ничего, кроме конденсата и пустоты.

Это было жу-мо: он вошел во зло.

И сразу же, благодаря связи, вызванной подвеской из медной монеты, он увидел некоторые из новых воспоминаний Сюань Миня. Эти видения, вспыхнувшие в его голове, только на короткое время пробудили его от ступора — а затем он снова погрузился во зло, движимый грубым чувством гнева, которое он хранил в себе все эти месяцы.

В этот краткий момент осознания его тело инстинктивно нырнуло на берег Хэйши, чтобы спасти Сюань Миня, и когда его злые эмоции вернулись в него, он потерял контроль и бросил Сюань Миня в общем направлении горы Цзянсун.

И когда он услышал слова Цзухуна и снова посмотрел на Сюань Миня, он снова почувствовал внезапное чувство замешательства, как будто некоторые воспоминания внезапно нахлынули на него, но что-то еще также удержало его от колебаний. Поэтому он спокойно отвернулся.

Но почему-то каким-то образом, когда он извлекал ту вторую кость из тела Цзухуна, он не мог не взглянуть на гору Цзянсун.

Теперь он увидел стоящего там Сюань Миня со склоненной головой, и в его сердце поднялось неумолимое чувство печали, такое же обширное и беспокойное, как красная река позади них. Это было чуждо Сюэ Сяню, как будто это было вызвано какой-то странной связью между ними, что-то вне его контроля.

Эти эмоции его раздражали. Он заставил себя снова отвернуться, а затем обрушил на Цзухуна бесчисленное множество молний.

Тело Цзухуна было так обожжено и окровавлено, что его некогда первозданная белая одежда превратилась в беспорядок красного, коричневого и черного цветов. Он был неузнаваем.

Сюэ Сянь некоторое время смотрел на него, затем не мог не оглянуться на Сюань Миня еще раз. Увидев Сюань Миня, он внезапно увидел, что на груди Сюань Миня расцветает пятно свежей крови — он действительно ощущал эффект от своей связи с Цзухуном.

Это большое пятно крови было настолько мучительным, что Сюэ Сянь почувствовал, как это зрелище пронзило его глаза и проникло в его сердце. Ошеломленный, он уставился на явную красноту, а затем внезапно прохрипел:

— … Лысый осел?