Медный всадник

Дождем просыпались вокруг сухие куски водорослей, воздух наполнился запахом моря. Звук копыт, бьющих по воде, был похож на барабанную дробь. Евгений сражался с кумиром, его маленькая фигурка выглядела крохотной и слабой, клинок в его руке выглядел комариным жалом. В очертаниях кумира угадывался Медный всадник, норовивший сбросить и растоптать своего противника. Мгновение, и Евгений исчез. Торжествующий Кумир вырвался за пределы сцены и пронесся над головами зрителей с протяжным победным воем.

Затрубили невидимые трубы, в центре сцены снова появился Евгений, он был обезоружен и связан. Руки и ноги его были спеленаты веревками, концы которых тянули в разные стороны несколько человек. Лиц их не было видно из-под головных уборов. Акентьев почувствовал, как вздрогнула рука Альбины, которую он, оказывается, сжимал все это время. Шляпы были точными копиями ее моделей, только больше в несколько раз – исковерканные силуэты Петропавловской крепости, Исаакия и Казанского. Евгений потерялся среди этих чудовищных зданий, совершенно заслонивших его от взглядов зрителей. Кумир взмыл вверх и исчез. Звуки труб сменились хором. Show must go on!

Никто не смотрел на часы, тысячи глаз провожали исчезающие в темноте силуэты.

Свет снова погас, а потом на сцене тихо замерцали две фигуры. Они говорили между собой, не обращая внимания на огромный зал, не замечая его существования. И голоса их были так тихи, что нетрудно было поверить, что это не часть представления. Вряд ли многие могли услышать их, хотя в тишине каждый сейчас пытался уловить хотя бы отрывки их разговора.

– Здравствуй, Кирилл… Я думал, мы не увидимся уже больше!

– Я не понимаю…

– Я тоже многого не понимаю. Мне однажды очень повезло, я получил второй шанс. Теперь я хочу дать второй шанс всем вам. Наверное, это немного самонадеянно с моей стороны. Не знаю, как к этому отнесутся там, наверху! Может быть, я не имею на это права. Может быть, никто не имеет на это права. Кто мы такие, чтобы менять то, что уже случилось?!

– Помнишь: дай мне силы изменить то, что я способен изменить…

– Помнишь, – отозвался эхом Евгений, – «да минует меня чаша сия!» Открыв врата во времени и пространстве, я должен снова перечеркнуть свою жизнь, ибо человек, которого когда-то звали Евгением Невским, перестанет существовать. На этот раз навсегда. Природа не терпит пустоты, и мое место суждено занять другому. Мне хочу верить, что те, кто придет вместо нас, будут счастливее и лучше…

Ответ потонул в шуме воды. Собеседники замерли, глядя друг на друга, потом они посмотрели в зал, словно только сейчас заметили его. Спустя мгновение на сцене остался только один человек, а еще через миг поток воды заполнил всю сцену, казалось, сейчас волны хлынут в зал. Но эта вода была чистой. В одну секунду она заполнила всю сцену, заструилась, журча, через невидимый барьер, отделявший ее от зрительного зала, но, не замочив ног зрителей, исчезла, унеся с собой все, что оставалось на сцене – куски гниющих водорослей, обрывки веревок, следы……Двенадцать человек стояли на коленях посреди сцены, рука к руке. Почти нагие, они дрожали, склонив головы к земле. Смолк шум воды, и вот один из них поднял голову, в его глазах, вначале пустых, появилось удивление. Второй поднялся на ноги, глядя куда-то вдаль. Из тишины снова раздался детский крик – это был крик родившегося человека. Свет вдруг погас, оборвался. В тишине было слышно взволнованное дыхание и биение сердца, но вряд ли кто-нибудь здесь мог сейчас сказать – не его ли это сердце бьется так громко. Минута тишины. Две. Зал медленно приходил в себя. Раздались первые робкие хлопки, и почти сразу вслед за ними, стремительно нарастая, по залу пронесся шквал аплодисментов, который звучал оглушительно после этой тишины.

– Что там? – тихо спросил Кирилл.

Он не поднимал глаз. Вера Иволгина, стоявшая рядом с ним в середине шеренги, сжала его руку. Они еще не знали, сумели ли они победить. Но так хотелось в это верить. Свет разгорался медленно, словно что-то еще мешало ему, словно тьма сопротивлялась. В ВИП ложе Альбина Акентьева наклонилась к плечу супруга.

– Ты что-нибудь понял в этой фантасмагории?!

Евгений Акентьев снисходительно улыбнулся.

– Я полагал, что это ты разъяснишь мне смысл! Ты же у меня умница. Впрочем, спросим потом у автора, он не обидится!

В этот момент труппа во главе с Кириллом вышла на бис, и они зааплодировали снова, вместе со всеми.

– А ты что скажешь? – Евгений повернулся к отцу.

Режиссер пожал плечами.

– Впечатляет… – признал он. – Как фантастический сон. Однако я человек старой школы и предпочитаю реализм. Кроме того, я тебе уже говорил – пресса все опошлит и назовет пиаром. Кирилл весьма рискует своим независимым имиджем!

– Как и ты сейчас! – заметила Флора. – Можно подумать, что ты решил переквалифицироваться в критики! Но неужели все нужно разбирать по косточкам?! Препарировать!

Режиссер поцеловал ей руку.

– Как ты полагаешь, нам удастся выбраться отсюда без твоих секьюрити и журналистов? – спросил он сына.

– Уже сделано. У меня есть двойник на такой случай.

– Ты серьезно?!