Медовый месяц

Надо же, я даже удостоилась его похвалы! Я раздулась от гордости и, чтобы подтвердить свои способности, решила рвануть в глубину. Но не рассчитала своих сил, дыхание сбилось, и я, попав в воронку, испуганно заколотила конечностями по воде, словно маленький котенок. Пашка был далеко, на другом берегу, а мой тренер взирал на мои потуги вполне спокойно, словно не понимая, что я могу утонуть, черт возьми! Я не хотела признаваться в своем поражении, пыталась выкарабкаться сама, но неожиданно ногу у меня свело судорогой, и я почувствовала, как иду ко дну. Конечно, здесь было не очень глубоко и вряд ли я могла утонуть, но все равно ощущение было не из приятных. Мне сразу стало трудно дышать, и перед глазами поплыли черные круги.

— Помогите, тону! — пропищала я голосом полузадушенного цыпленка. И я уже приготовилась рыбкой опуститься на дно, погрузив лицо в воду, как вдруг почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватили меня и вытащили на поверхность. Я буквально повисла на своем спасителе, вцепившись в его плечи и шею. И словно рыба, выброшенная на берег, хватала ртом воздух.

— Спокойно, спокойно, все в порядке, — его уверенный голос придал мне силы. Я спасена, ура! Мои длинные мокрые волосы болтались, как у русалки. Я вдруг очень некстати вспомнила рассказ о маленькой утопленнице и свои ночные страхи, и мне стало плохо. Я почувствовала, что теряю сознание. И как сквозь вату слышала встревоженный голос Александра:

— Маша, очнись! Что с тобой?!

Он вынес меня из воды на руках, как морскую принцессу из сказки. К тому времени я уже успела прийти в себя. И увидела себя со стороны — моя голова покоилась на его груди, мокрые волосы свисали, я обхватила руками его шею, а он бережно прижимал меня к себе. Идиллия, да и только! Я открыла глаза.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я кивнула. Мне вдруг стало стыдно. Тоже мне спортсменка-чемпионка, можно сказать, в луже чуть не утонула, благо бы в бушующем море! И почему я такая непутевая? Тем временем с противоположного берега плыл Пашка, встревоженный увиденным. Он греб так отчаянно, словно собирался установить мировой рекорд по плаванию.

— Как же ты так умудрилась? — спросил меня Александр. Он все еще не решался опустить меня на землю.

— Сама не знаю, ногу свело, в воронку какую-то попала холодную, — смущенно пояснила я.

Я подняла руку, чтобы поправить волосы, прилипшие к щеке и закрывающие глаза, и случайно коснулась его лица. Его кожа была прохладной, влажной и неожиданно гладкой на ощупь.

— Простите, — пробормотала я.

Я впервые увидела его лицо так близко, его приоткрытые губы, сквозь которые влажно поблескивала полоска белых ровных зубов, высокий лоб, упрямый подбородок и голубые глаза, которые сейчас не казались мне жесткими и холодными. Напротив, мне показалось, что лучики солнца отражаются в его зрачках, и что-то похожее на растерянность и тепло промелькнуло в них. Сколько мы смотрели друг на друга, почти соприкасаясь и погружаясь в глубину взгляда, как в озеро? Я не знаю. Может, долго, а может, несколько мгновений. Я затаила дыхание, и вдруг наступила тишина, откуда она взялась? Ведь только что смеялись и шумели люди, кричали дети, и вдруг стало тихо. Так тихо, что я слышала гулкие неровные удары собственного сердца. Почему оно так бьется? Должно быть, я еще не оправилась от пережитого стресса. Он тоже молчал, и мне казалось, я ощущаю удары и его сердца, такие же неровные и частые, как у меня.

— Машенька, как ты? Что с тобой, Машка, родная моя! — тишину разрушил взволнованный звенящий голос мужа. Он буквально выхватил меня из рук отца и прижал к себе. — Машка, ты жива? С тобой ничего не случилось?! — Он тискал меня и обнимал с такой силой, что я испугалась, не сломает ли он мне ребра. Об этом я ему и сказала и попросила спустить меня на землю, заверив, что я в полном порядке. Он послушался, но не сразу. И, даже выполнив мою просьбу, долго не отходил от меня ни на шаг, обнимал, держал за руку и раз десять спрашивал, что случилось. В конце концов мне надоела его паника, и я пригрозила тотчас же пойти и утопиться, если он не перестанет. Все позади, все нормально. Это был просто небольшой инцидент, который уже исчерпан. И я вовсе не собираюсь ехать домой и тем более к врачу, как он мне предлагал, а желаю продолжать отдых, веселиться, загорать и непременно еще войду сегодня в воду и доплыву до противоположного берега. В глазах Пашки отразился ужас, он начал горячо умолять меня не делать этого. А я, не слушая его, смотрела на развесистую крону дерева, растущего неподалеку, в тени которого сидел ОН. И делал вид, что читает газету. Но я-то знала, что он смотрит на нас, на меня, хотя его взгляд и был устремлен в печатные листы. А может, мне просто очень хотелось, чтобы так было?