Медовый месяц

— Пожалуй, я так и сделаю. — Я незаметно опустила в карман шорт заколку и нежно провела рукой по его груди. — Только с одним условием.

— С каким? — удивился он.

— Ты пойдешь со мной и потрешь мне спинку. Согласен?

— С огромным удовольствием. — Он прижал меня к себе и поцеловал в затылок.

А я, уютно устроившись в его объятиях, подумала о том, что люблю его, только его одного. И чтобы не разрушить нашу любовь, мы в ближайшее время уедем. Этот город после смерти Эли перестал мне нравиться, и я себе сама тоже перестала нравиться. Мне здесь нечего больше делать. Я осторожно высвободилась из его объятий и сказала:

— Паш, я хочу уехать отсюда.

— Уехать? — удивился он. — Но куда?

— Домой. А можно поехать на юг или еще куда-нибудь. Время еще есть до начала учебы. Помнишь, я тебе говорила, что разговаривала с Лизой? Она сказала, что они с приятелем собираются на юг. Можем махнуть с ними. Знаешь, как будет весело!

— А здесь тебе, значит, не весело? — спросил Пашка и тут же смутился, поняв, что сморозил глупость.

— Какое уж тут веселье, Пашенька, — вздохнула я и, отойдя от него, присела на диван. — Я не могу после всего, что произошло, видеть этот город, хотя он мне и нравится. Я понимаю, что дело не в нем, но все-таки… Ты меня извини, тебе, наверное, хочется подольше пообщаться с родителями, ты их давно не видел. А я веду себя как эгоистка, но…

— Да я все понимаю, не надо оправдываться, — мягко перебил он и, сев рядом, взял мои руки в свои. — Я и сам хотел бы уехать. С родителями я повидался. К тому же они потом смогут приехать в Москву, надо же им познакомиться с твоей мамой. Так что здесь нет проблем. Сегодня же, или нет, лучше завтра, я поговорю с ними, все объясню, и мы сможем уехать.

— Надеюсь, они не обидятся? — заволновалась я.

— Ну что ты, конечно, нет. Они же мудрые люди. Да и что мы, в самом деле, все каникулы проведем под крылышком родителей? Давай поедем куда-нибудь вдвоем, только ты и я.

— Куда?

— Да куда угодно! На необитаемый остров, например.

— А что? Мне нравится эта идея! — Я чувствовала, как ко мне постепенно возвращается радость жизни и оптимизм. — Только где мы найдем этот остров? Сейчас почти все острова обитаемы.

— Найдем, обещаю тебе. — Он придвинулся ко мне совсем близко, и я ощутила на своем бедре прикосновение его прохладной кожи.

— Конечно, найдем, обязательно, — прошептала я и поцеловала его в раскрытые губы.

А через пару минут мы уже забыли обо всем на свете. И я даже не вздрогнула, когда услышала шум открываемой входной двери. Мне было так здорово с моим мужем, что я почти поверила в то, что освободилась от власти человека, который так внезапно и некстати вошел в мою жизнь. Я была уверена, что через пару дней мы будем далеко-далеко отсюда, и все плохое и хорошее, что случилось за дни моего пребывания в этом городе и в этой семье, останется в прошлом. Если бы я знала, как ошибаюсь!

Поздно ночью, когда, утомленные любовью, мы заснули, я неожиданно проснулась. Что-то меня разбудило. На границе между сном и явью мне почудился тихий шепот, который заставил похолодеть кожу. Этот тихий голос звал меня, умолял о помощи. И этот голос принадлежал той, что лежала в могиле, засыпанная землей, в красивом бордовом гробу, утопая в цветах. Я села на кровати, прижав руки к груди, чтобы унять сумасшедшие удары сердца и дрожь, охватившую меня. С улицы доносился жалобный, как мне показалось, кошачий вой. Должно быть, в этом протяжном вое мне почудилась слабая мольба о помощи. Какая нелепость! Но почему-то я впервые заметила, что в кошачьих воплях слышится нечто отчаянное, тоскливое и леденящее душу, некое предчувствие чего-то дурного и опасного. Впрочем, мне все это только кажется. Главное, что этот ночной шепот мне всего лишь почудился. Может быть, я чувствовала свою вину за то, что занималась любовью со своим мужем, в то время как она лежала одна, в холодной земле, и никогда… Стоп! Нельзя так думать. Я не виновата в ее смерти. Я ни в чем не виновата. И я должна жить дальше, жить и постараться забыть об этом кошмаре. И я забуду о нем. Но не о тебе, моя милая маленькая подружка. Позволь называть тебя так, ладно? Мы не успели подружиться, но ты этого очень хотела. И мы могли бы стать подругами, если бы не твоя смерть, такая нелепая и страшная…