Медовый месяц в улье

– О, спасибо, отец. Можно мне оставить змея, ну пожалуйста, и чем он питается?

– Жуками, я думаю. – Питер опустил руку в ведро, и змея обвилась вокруг его запястья и заскользила вверх. – Давай, Катберт. Ты напоминаешь мне, как я был в школе и мы засунули точно такого же, как ты… – Он осекся, но было поздно.

– Куда, отец?

– Ну, был один учитель, которого все ненавидели, и мы положили ему в постель ужа. Так часто делают. Я вообще-то думаю, что ужи для этого и предназначены.

– Это большое хулиганство – засовывать змей в кровати противным людям?

– Да. Исключительное хулиганство. Ни один приличный мальчик даже не подумает о таком… Слушай, Бредон

…

Гарриет Уимзи иногда с недоумением рассматривала своего старшего сына: “Знаешь, Питер, этот ребенок выглядит крайне неубедительно. Я-то знаю, что он твой, потому что он больше ничьим быть не может.

И цвет более-менее правильный. Но откуда у него такое круглое и невозмутимое лицо и невероятно курносый нос?”

Но в тот момент, в котельной, над извивающимся Катбертом, круглолицый Уимзи и узколицый Уимзи смотрели друг на друга, исполняясь ужасного, проказливого сходства.

– О, отец!

– Не знаю, что скажет твоя мать. Нам страшно попадет. Лучше предоставь это мне. Теперь беги и спроси Бантера, нет ли у него чего-нибудь вроде мешка для муки и крепкой веревки, потому что Катберта не заставишь сидеть в ведре. И ради бога, не ходи с видом Гая Фокса, готовящего пороховой заговор. Когда принесешь мешок, пойди и умойся. Я хочу отправить тебя с запиской к мистеру Паффету.

В последний раз мистер Паффет появился сразу после ужина, объясняя, что не мог прийти раньше из-за “делишка по дороге на Лопсли”. Он был благодарен и удивлен.

– Подумать только, что это был старина Билли Мэггс со своим братом, и все из-за тех кабачков, пропади они пропадом. Надо же так затаить обиду, а? И ведь сами персиков не выставляют. Не пойму я их. Сказал, что это была шутка. Шутка? – грю. А что мировой судья скажет про такие вот шутки? Ну да главное – персики ко мне вернулись, и выставка завтра, так что, видать, ничего с ними не стрясется. Хорошо, что Билли с маль чишками не съели всю кучу.

Семейство поздравило мистера Паффета с таким счастливым завершением инцидента. Мистер Паффет усмехнулся:

– Так и вижу: Билли Мэггс и этот его никчемный братец стоят там на лестнице и ловят персики сачком мальца Джои. Во потеха была бы, если бы кто мимо прошел. Умниками себе кажетесь, грю, да его светлость и одним глазом на место не взглянули, как говорят:

“Да тут, Паффет, Билли Мэггс с братцем всю стену истоптали, что стадо слонов”. То-то дурацкий у него был вид. Конечно, теперича мне ясно, что это только сачком можно так листья обломать. Но тот незрелый-то он и не споймал. Билл, грю, будешь так ловить – не выйдет из тебя рыбака. Хорошо я его уел. Но слушайте, м’лорд, как вы узнали, что это был сачок Джои Мэггса? Он не один такой.

– Грамотный допрос нужного свидетеля, – пояснил его светлость. – Джои Мэггс навел на след, сам того не подозревая. Но не надо его винить, Паффет. Он ничего об этом не знал, как и мой мальчишка. Джо сказал Бредону одну вещь, и мне удалось сложить два и два.

– Ах да, – спохватился мистер Паффет, – я совсем забыл, у меня теперь больше персиков, чем надо для выставки, и я осмелился принести полдюжины для мастера Бредона. Прямо скажу, где-то с полминуты я думал, что это он. Только с полминуты, но, зная мальчишек, я на него подумал.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказала Гарриет. – Бредон сейчас в постели, но мы отдадим их ему утром. Он с удовольствием их съест и будет очень рад, что вы простили его за первые два.

– А, те! – ответил мистер Паффет. – Не надо о них больше. Это так, просто шалость. Ладно, всем спокойной ночи, и большое спасибо вашей светлости. Надо же, – добавил мистер Паффет, пока Питер про вожал его до двери, – подумать только: Билли Мэггс и этот его долговязый братец ловят персики детским сачком с моей стены. Ну и смеху будет сегодня в “Ко роне”!

Мисс Кверк ничего не сказала. Питер ускользнул наверх по задней лестнице и через спальню Гарриет прошел к себе. В большой кровати под балдахином один мальчик спал, второй же, когда отец осторожно приблизился, сел и спросил:

– Вы сделали дело, мистер Скаттерблад?

– Нет, капитан Тич[352], но ваши приказы будут выполнены быстрее, чем вы завяжете булинь. Тем временем доблестный мистер Паффет возвратил себе потерянное сокровище, настиг преступников и повесил их на нок-рее после скорого трибунала. Он послал вам долю добычи.

– Здорово! А она что сказала?

– Ничего. Учти, Бредон, если она извинится, придется отозвать Катберта. Гостья – это гостья, пока она ведет себя как джентльмен.

– Да, ясно. Я так надеюсь, что она не извинится!

– Надеяться на это крайне безнравственно. Если ты будешь так прыгать, разбудишь брата.

– Отец! Как вы думаете, она упадет в припадке с пеной у рта?

– Я очень надеюсь, что нет. Итак, я пошел подвергать опасности жизнь мою[353]. Если я не вернусь, помните, что я был верен “Веселому Роджеру”. Спокойной ночи, капитан Тич.