Медовый месяц в улье

В заключение приятного и в целом полезного вечера мистер Бантер поздравил себя с тем, что ему удалось сделать много дел. Он заказал пиво, раздобыл (посредством Паффетовой Джинни) хорошую утку на завтра, а у мистера Паффета нашелся знакомый, который мог с утра прислать три фунта позднего гороха. Еще он нанял зятя мистера Паффета разобраться с протечкой бойлера и заменить два разбитых стекла в судомойне. Узнал, кто из фермеров сам коптит ветчину, и отправил в Лондон заказ на кофе, мясные консервы и джем. Перед уходом из Толбойз он помог Берту, сыну миссис Раддл, занести наверх багаж, а теперь разложил гардероб его светлости по имеющимся шкафам – насколько шкафы это позволяли. Миссис Раддл постелила ему в одной из задних комнат, и этот сам по себе незначительный факт вызывал у него некоторое удовлетворение. Он обошел дом, добавляя поленьев в огонь (и с удовольствием отмечая, что муж подруги миссис Раддл, мистер Ходжес, привез заказанные дрова). Он разложил пижаму его светлости, встряхнул вазочку с лавандой в спальне ее светлости, привел в порядок ее туалетный столик, сметя несколько зерен пудры и вернув в футляр маникюрные ножницы. Бантер с удовлетворением отметил отсутствие губной помады: его светлость особенно не любил розовые пятна на окурках. Также ему было приятно видеть, что ее светлость не красит ногти в цвет свежей крови: у нее имелся флакончик лака, но почти бесцветного. Хороший вкус, подумал Бантер, и взял пару плотных туфель, чтобы их почистить. Тут он услышал, как ко входу подъехал автомобиль, остановился перевести дух, а потом выскользнул по туалетной лестнице.

– Устала, Domina?

– Пожалуй, устала, но прогулка пошла мне на пользу. Столько всего произошло за эти дни, правда?

– Хочешь выпить?

– Нет, спасибо. Пожалуй, я сразу пойду наверх.

– Хорошо. Я только машину уберу.

Но этим уже занялся Бантер. Питер подошел к сараю послушать, что скажет ему слуга.

– Да, мы видели в Броксфорде Крачли и его подругу. Как сумрак ночной разгоняет денница и так далее[177]. Вы разложили грелки?

– Да, милорд.

– Тогда скорее в кровать. Я могу раз в жизни сам за собой поухаживать. На завтра серый костюм, с вашего разрешения и одобрения.

– Более чем уместно, милорд, если мне позволено так сказать.

– И ворота запрете? Нам надо учиться быть домовладельцами, Бантер. Купим кошку, пусть охраняет наши владения.

– Хорошо, милорд.

– Тогда это все. Спокойной ночи, Бантер.

– Спокойной ночи, милорд, и спасибо вам.

Когда Питер постучал в дверь, его жена сидела у огня, задумчиво полируя ногти.

– Послушай, Гарриет, ты не хочешь сегодня поспать со мной?

– Ну…

– Прошу прощения, это прозвучало несколько двусмысленно. Я хочу сказать, что мы можем спать в моей комнате. Я не буду тебя мучить, если ты устала. Или хочешь, поменяемся комнатами?

– Это очень мило с твоей стороны, Питер. Но я не думаю, что тебе следует потакать моим дурачествам. Неужто ты окажешься самоотверженным мужем?

– Боже упаси! Я буду самым своевольным тираном на свете. Но у меня бывают мгновения нежности – и мне не чужды человеческие безумства.

Гарриет встала, погасила свечи и вошла к нему, закрыв за собой дверь.

– Кажется, безумство – само себе награда, – сказал он. – Хорошо. Давай безумствовать вместе.

Глава XI

Полисменом быть ужасно тяжело[178]

Локоть.

Ей-богу, спасибо вашей милости.

Как угодно вашей милости, чтобы я поступил с этим отъявленным негодяем?

Эскал.

По правде сказать, полицейский, так как за ним водится много грехов, которые ты бы охотно раскрыл, если бы мог, то предоставь ему продолжать свои делишки, пока ты не узнаешь всего[179].

Уильям Шекспир “Мера за меру”

У бедного мистера Кирка вечер прошел весьма бурно. Он был человек добрый, соображал медленно, так что продумывать план действий в этой необычной ситуации, во-первых, было ему крайне неприятно, а во-вторых, потребовало большого напряжения ума.