Медуза

– Верно. Мы пытаемся использовать химическое вещество, найденное в редком виде медуз, для создания вакцины от вируса типа инфлюэнцы, который тревожит очень многих.

– Мои боссы сказали, что вакцина у вас почти готова.

Вот вам ваша секретность, подумала Лоис.

– Верно, – сказала она. – От синтеза химического вещества, которое станет основой вакцины, нас отделяет несколько дней. Но вы не ответили на мой вопрос о совместной работе.

– Когда мы приплывем на новое место, вы продолжите работу. Вы получите свободный доступ во все помещения лаборатории, кроме рубки управления. Вы будете регулярно сообщать мне о результатах работы. Я буду передавать эти сообщения своим боссам. В остальном все как обычно.

– А если мы откажемся работать на вас?

– Мы понимаем, что ученых нельзя заставить работать из-под палки. Мы просто оставим вас здесь, на дне, без еды и кислорода, пока вы не захотите работать. Правило простое: начнете забастовку – умрете. Идея не моя, но вполне действенная.

– Спасибо за добрый совет. Я передам его коллегам, как только вы разрешите мне присоединиться к ним.

Он встал и открыл дверь.

– Можете идти, если хотите.

Лоис не двинулась с места.

– Один вопрос, – сказала она. – А что будет, когда мы завершим исследования? Вы нас убьете или оставите погибать на дне?

Фелпс, человек несентиментальный и опытный профессионал, считал свою работу наемника звеном гордой профессии, уходившей корнями в прошлое на сотни, а то и тысячи лет. Старше проституции, часто шутил он. У него было своеобразное представление о чести, которое не позволяло обижать женщин, особенно таких привлекательных, как Лоис Митчелл. Он прогнал опасные мысли. В его деле не было места личным привязанностям, но он обещал себе внимательно приглядывать за Лоис.

– Меня наняли угнать это славное маленькое убежище и обеспечить продолжение вашей работы. В моем контракте ничего не говорится о том, чтобы уничтожить вас или ваших друзей. Боссы знают, что по окончании работы я намерен забрать вас из лаборатории и высадить где-нибудь поближе к цивилизации. Вероятно, мы с вами когда-нибудь встретимся в баре Парижа или Рима и еще посмеемся над этим приключением.

Лоис очень хотелось больше никогда не видеть Фелпса. Но сейчас было гораздо важнее понять, правду ли он говорит. Силы словно покинули ее. Лоис казалось, что она задыхается, хотя она продолжала глубоко дышать. Она сосредоточилась на дыхании, втягивая воздух глубоко, до самой диафрагмы, и немного погодя сердцебиение начало замедляться. Она заметила, что Фелпс внимательно следит за ее реакцией.

– Вы в порядке, доктор Митчелл?

Лоис несколько мгновений смотрела в пространство, приводя в порядок смятенные мысли, потом встала.

– Если не возражаете, я бы хотела пойти в свою каюту.

Он кивнул.

– Если я вам понадоблюсь, я в рубке.

Лоис пошла к себе в каюту. Пол качался, и ей пришлось широко расставлять ноги, чтобы не упасть. Каким-то образом ей удалось добраться. Она легла на койку и укрылась с головой, словно таким образом могла отгородиться от мира. К счастью, через несколько минут Лоис впала в беспокойный сон.

Глава 12

Капитан Гэннон нахмурился, глядя на беспокойное море. За несколько часов после погружения Б-3 погода испортилась. На смену пушистым белым утренним облакам пришли серые глыбы туч. Легкий бриз, приветствовавший прибытие судна, усилился и поднимал теперь тяжелые волны. Солнце село, вода стала темной, гребни волн увенчала пена.

Видавшее виды исследовательское судно было построено так, чтобы выдерживать самые сильные бури, но даже в обычных условиях подъем батисферы и усталого пловца в «Хардсьюте» было сложной и рискованной операцией.

Гэннон отошел назад от последней известной позиции Б-3, чтобы дать батисфере место для свободного выхода на поверхность. Кран с правого борта все еще вытягивал «Хардсьют», и Остину не понравилось бы, если бы его волокли через весь океан, поэтому судно отошло недалеко.

«Если кто-то и способен пережить такое испытание, то это Остин, – думал капитан. – Черт, этот человек – вечный двигатель!»

Погрузившийся на полмили на дно океана, чтобы освободить батисферу, Остин постоянно оставался на связи с судном; через равные интервалы он докладывал на мостик о своем подъеме и живо описывал картины морской жизни, которые наблюдал.

Наблюдатели выстроились вдоль поручней или толпились на носу и корме. На рампе под рамой крана стояла наготове надувная лодка типа «Зодиак». На понтонах, ожидая приказа спустить «Зодиак» на воду, сидели два ныряльщика в неопреновых костюмах.

В машинном отделении гудели дизели, волны бились о борт, ветер шумел в снастях. Но в остальном судно было погружено в необычную тишину.

Ее нарушил возглас наблюдателя на мостике:

– Батисфера!

Не отрывая взгляда от только что возникшего пенного пятна на поверхности в ста ярдах справа от судна, Гэннон взял микрофон и отдал приказ к спуску.

Ныряльщики столкнули «Зодиак» с рампы и сели в него. Заработал мощный забортный двигатель, лодка заскользила по волнам, обогнула корабль и потащила за собой трос, как цепкий хвост.