Медведь и Дракон

– Помню, Джек. Я ведь был здесь как J-3, директор оперативного управления, не забыл? И ты превосходно справился с делом. Почему, по твоему мнению, я позволил тебе загубить мою карьеру?

– Ты хочешь сказать, что решился на это не ради хорошего дома и бесплатных водителей?

Вице-президент покачал головой.

– И не ради того, чтобы стать первым чернокожим вице-президентом. Разве я мог сказать «нет» моему президенту?

– Увидимся за ланчем, Робби, – произнёс Джек в сторону закрывающейся двери.

– Господин президент, директор Фоули на третьей линии, – донеслось из динамика.

Джек поднял трубку кодированного телефона и нажал на соответствующую кнопку.

– Доброе утро, Эд.

– Привет. Джек. У нас новости из Москвы.

– Как мы добываем их? – сначала спросил Райан, для того чтобы иметь возможность оценить информацию, которую он сейчас получит.

– Радиоперехват, – ответил директор Центрального разведывательного управления, подчёркивая этим, что информация является достаточно достоверной. К тому же слово «радиоперехват» звучало псевдопрофессионально и потому убедительно. Разведка каналов связи всегда была самым надёжным способом получения информации, потому что люди редко лгут друг другу по радио или по телефону. – Похоже, что расследованию покушения придают в Москве первостепенное значение, и милицейское начальство свободно разговаривает о нем по радиосвязи.

– О'кей, что стало тебе известно?

– Сначала там думали, что целью покушения является Распутин. Он отвоевал себе видное место в преступном мире, у него огромные деньги от использования своих женщин… служащих, – деликатно произнёс Эд Фоули, – а теперь намеревался расширить своё влияние и в других областях деятельности. Может быть, он попытался оттеснить со своего пути кого-то, кому не хочется быть оттеснённым.

* * *

– Ты так думаешь? – спросил Майк Райли.

– Миша, я и сам не знаю, что думать. Как и вас, меня учили не верить в случайные совпадения, – ответил капитан московской милиции Олег Провалов. Они повстречались в баре, обслуживающем иностранцев, что было заметно по качеству водки.

Райли не был таким уж новичком в Москве. Он находился здесь четырнадцать месяцев, а до этого был помощником старшего специального агента ФБР, в ведении которого находился Нью-Йорк, – но он не занимался контрразведкой. Райли был экспертом по ОП – организованной преступности и провёл пятнадцать тяжёлых лет, преследуя Пять Семей нью-йоркской мафии, которую ФБР чаще называл КН – коза ностра. Русские знали об этом, и у него были хорошие отношения с местными полицейскими – милиционерами – особенно после того, как он организовал поездку нескольких высокопоставленных милицейских чинов в Америку, где они приняли участие в программе Национальной академии ФБР. Фактически это был курс для получения учёной степени доктора философии копами, занимающими высокое положение. Эта степень очень ценилась в американских департаментах полиции.

– У вас в Америке случалось подобное убийство?

Райли отрицательно покачал головой.

– В Штатах вы можете легко приобрести огнестрельное оружие, но не противотанковые гранатомёты. К тому же применение такого вооружения сразу влечёт за собой расследование в федеральном масштабе, а преступники знают, что нужно всячески избегать ФБР. Да, конечно, у нас есть умники, применяющие бомбы в автомобилях, но только для того, чтобы убить сидящих в них людей. Покушение вроде этого кажется им слишком эффектным. Итак, что за человек был этот Авсеенко?

Провалов презрительно фыркнул, и его ответ прозвучал словно плевок:

– Он был сутенёром. Наживался на женщинах, заставлял их раздвигать ноги и затем забирал у них деньги. Я не оплакиваю его смерть, Миша. Мало кто будет скорбеть об этом ублюдке, но, по-моему, смерть Авсеенко оставила свободную нишу в преступном мире, и через несколько дней кто-то заполнит её.

– Значит, ты считаешь, что именно он был целью покушения, а не Сергей Головко?

– Головко? Покушение на него – это безумие. Человек, стоящий во главе такого важного государственного органа? Не думаю, что у кого-нибудь из наших преступников хватит смелости для этого.

Может быть, – подумал Райли, – но никто не начинает столь важное расследование, делая заключения, не подтверждённые фактами, Олег Григорьевич. К сожалению, произнести это вслух он не мог. Они были друзьями, но Провалов – обидчивый человек и в душе понимает, что департамент милиции уступает ФБР.

Сейчас он начинал с самых рутинных вещей, так сказать, «шуровал палкой в кустах», послал своих следователей говорить с известными милиции подельниками Авсеенко, чтобы узнать, не упоминал ли он в разговорах своих врагов, не рассказывал ли о ссорах, проверял через осведомителей, не говорил ли кто-нибудь в московском преступном мире о подобных угрозах.

Райли знал, что в сфере расследования преступлений русские нуждаются в помощи.