Медведь и соловей (ЛП)

Вася погладила его по голове и прошла к двери. Зимой ничего не пахло гнилью, но у порога она уловил запах, от которого замутило желудок. При этом холодом вспыхнул кулон на ее груди. Она тихо выдохнула с болью. Будить Алешу? Будить дом? Но что это было? Домовой сказал, что не пустит его.

«Я посмотрю, — подумала Вася. — Я не боюсь», — она ушла за дверь кухни.

— Нет, — выдохнула Дуня с печи. — Вася, нет, — она чуть повернула голову. — Спаси ее, — прошептала она в пустоту. — Спаси ее, а меня пусть забирает твой брат.

* * *

Запах от этого был ужасным: смерть, мор и горячий металл. Вася пошла по следам. Быстрое движение в тени дома. Она заметила нечто, похожее на женщину, пригибающееся и в белой накидке, что тянулась по снегу. Двигалось существо как краб, словно у него было слишком много суставов.

Вася набралась смелости и подобралась ближе. Существо ходило от окна к окну, замирало там, порой протягивало дрожащую руку, но не трогало. Но у последнего окна — священника — оно напряглось, глаза засияли красным.

Вася побежала. Домовой сказал, что оно не пройдет. Но взмах бескровного кулака сорвал иней с рамы окна. Вася заметила серую кожу в свете луны. Белая накидка была простыней, существо под ней было голым.

«Мертвое, — подумала Вася. — Оно мертвое».

Серые руки схватились за высокий подоконник окна Константина, и она — Вася увидела длинные волосы — забралась в комнату. Вася замерла за окном, а потом последовала за существом. Она забралась с силой. Внутри было темно. Существо согнулось, рыча, над метающейся фигурой на кровати.

Тени на стене, казалось, раздулись, словно могли сорваться с дерева. Вася, казалось, слышала голос: «Девчонка! Оставь его, он уже мой. Возьми девчонку, возьми ее…».

Боль в груди пронзила ее, кулон пылал холодом. Не думая, Вася подняла ладонь и закричала. Существо на кровати развернулось, лицо почернело от крови.

«Взять ее!» — прорычал теневой голос. Белые зубы мертвой блеснули в свете луны, она собиралась прыгнуть.

И тут Вася поняла, что рядом с ней есть кто-то еще — не мертвая, не голос из тени, а мужчина в темном плаще. Она не видела его лица в темноте. Он схватил ее за руку, пальцы впились в ее ладонь. Вася подавила крик.

«Ты мертво, — сказал новоприбывший существу. — Я все еще хозяин. Иди», — его голос был снегом в полночь.

Мертвая сжалась на кровати и взвыла. Тени на стене яростно вскинулись, рыча: «Нет, не слушай его. Он — ничто, я хозяин. Возьми ее…».

Вася ощутила, как распороли кожу на ее ладони, кровь капала на пол. Она ощутила дикое ликование.

— Уходи, — сказала она мертвой, словно уже знала слова. — Моя кровь не пустит тебя в это место, — она сжала ладонь на той, что держала ее за руку, пачкая кровью. На миг та ладонь была настоящей, холодной и твердой. Вася поежилась и посмотрела на незнакомца, но там уже никого не было.

Тени на стене, казалось, вдруг затрепетали, крича, мертвая оскалила тонкие зубы. Она закричала на Васю, повернулась и бросилась к окну. Она забралась на подоконник, спрыгнула в снег и побежала в лес быстрее бегущей лошади, спутанные грязные волосы струились за ней.

Вася не провожала ее взглядом. Она уже была у кровати, убрала грязные покрывала, чтобы осмотреть рану на горле священника.

* * *

Голос Бога в тот вечер не заговорил с Константином Никоновичем. Он молился один час за часом, но мысли возвращались к другим словам.

«Василиса ошиблась, — думал Константин. — Что такое капля страха, если это спасает их души?».

Он уже хотел идти на кухню, чтобы сказать ей это. Но он устал и остался в комнате, молился, пока в темноте не перестала различаться облетающая с иконы позолота.

Он лег спать до восхода луны.

Во сне дева с нежными глазами сошла с деревянной панели. Неземной свет озарял ее лицо. Она улыбнулась. Он больше всего хотел ощутить ее ладонь на своем лице, получить ее благословение. Она склонилась над ним, но он ощутил не ладонь. Ее рот задел его лоб, глаза. Она прижала палец под его подбородком, ее рот нашел его губы. Она целовала его снова и снова. Даже во сне стыд боролся с желанием, он слабо пытался оттолкнуть ее. Но голубое одеяние ее было тяжелым, ее тело было углем рядом с его. И он сдался, повернул лицо к ней с отчаянным стоном. Она улыбнулась в его губы, словно его боль радовала ее. Ее рот спустился к его горлу со скоростью охотящегося сокола.

А потом она закричала, и Константин проснулся, прижатый дрожащим весом.

Священник вдохнул и закашлялся. Женщина зашипела и слезла с него. Он заметил грязные волосы и глаза — рубины. Существо бросилось к окну. Он увидел еще две фигуры в комнате, одна казалась синей, а другая темной. Синяя потянулась к нему.

Константин вяло попытался найти крест на шее. Но синим лицом оказалась Василиса Петровна, сама как икона, сплошные углы и большие глаза. Их взгляды на миг пересеклись, его глаза были огромным, а потом она коснулась руками его горла, и он потерял сознание.

* * *