Медведев

На собрании комячейки один молодой чекист задал вопрос: как совместить деятельность ГПУ со всеми этими частными лавочками, концессиями, с легализацией новой «советской» буржуазии и т. п.? В зале зашумели — вопрос вызвал искреннюю тревогу у многих. Когда страсти накалились до предела, послышался ироничный голос Дейча:

— А ты не переживай! Чека в концессию не сдается!

Поднявшись на трибуну, председатель Одесского ГПУ разъяснил глубинный смысл и цели нэпа, задачи в этой связи органов госбезопасности как вооруженного отряда диктатуры пролетариата. Фраза стала крылатой, в ней оказалось сформулированным главное: временное экономическое отступление не означает никаких политических уступок со стороны Советской власти ни старой, ни «новой» буржуазии. Чекистский же аппарат как и прежде будет подавлять все попытки врага реставрировать капитализм и самодержавие в нашей стране.

Всего через несколько месяцев по прибытии в Одессу Медведева избирают членом бюро партячейки (а затем и заместителем секретаря), в марте 1923 года за большие заслуги в борьбе с контрреволюцией Одесский губисполком награждает его серебряным портсигаром, наконец, в июне того же года его назначают начальником отдела.

Между тем Дмитрию Николаевичу приходилось нелегко: исполнение служебных обязанностей, деятельность в партячейке, преподавание в пограншколе, собственное учение… А тут прибавились хоть и радостные, но все же дополнительные заботы и в семье — родился сын, названный Кимом. Такой ритм жизни стал скорее нормой для чекистов, нежели исключением.

К описываемому времени внутриполитическое положение СССР значительно окрепло. Победоносно завершилась гражданская война. Подавлен организованный политический бандитизм. Прекратили свое политическое существование мелкобуржуазные партии эсеров, меньшевиков, анархистов и их национальные разновидности, поддерживавшие контрреволюционные устремления отечественной и зарубежной буржуазии. Однако самые активные эсеры и меньшевики все глубже погрязали в болоте подрывной антисоветской деятельности.

Тайная война мирового империализма с Советской страной не прекращалась. Ее главными организаторами стали спецслужбы ведущих европейских держав и США. Перейдя, по сути, на их довольствие, активизировали свою деятельность из-за кордона белогвардейские и буржуазно-националистические организации и центры.

Учитывая изменившуюся обстановку, враги меняли методы. После перехода страны к мирному социалистическому строительству контрреволюция делает ставку на развал экономики СССР, замаскированное вредительство и диверсии. Продолжается шпионская работа в ожидании и в предварении скорого, как полагали белоэмигранты, очередного «крестового» похода против Советской России.

Подстрекателем и организатором вредительства, шпионажа и диверсий был не только иностранный капитал, но и заграничное объединение русских промышленников — так называемый Торгово-промышленный комитет (Торгпром), располагавший немалыми средствами.

В Берлине обосновался Высший монархический совет, мечтавший о реставрации дома Романовых и Российской империи. По своим задачам и целям к нему примыкал РОВС — Российский общевоинский союз, объединявший бывших белых офицеров и унтер-офицеров. Во главе РОВСа, имевшего отделения во многих странах Европы и Азии и поставленного на военный лад, стояли генералы П. А. Врангель и А. П. Кутепов.

Из Варшавы и Парижа руководил деятельностью так называемого Народного союза защиты родины и свободы Б. В. Савинков. Развили за рубежом бурную деятельность украинские буржуазные националисты. Их главари — Симон Петлюра, Евген Коновалец и Андрей Мельник. Все они, кто раньше, кто позже, станут платными агентами иностранных спецслужб. Их будет активно поддерживать, и отнюдь не только словом божьим, львовский митрополит униатской церкви Андрей Щептицкий, в прошлом офицер австро-венгерской армии.

С территории Турции, Югославии, Румынии, Германии, Франции, Болгарии, Польши, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, а на Дальнем Востоке и Китая, где явно, а где тайно действовали против СССР десятки шпионских и диверсионных организаций.

Эти центры обладали немалыми денежными суммами, техническим снаряжением, оружием и людскими ресурсами — одних только бывших офицеров насчитывалось в эмиграции несколько сот тысяч. Оставалась еще у контрреволюции и определенная опора внутри СССР: те же бывшие царские и белые офицеры (хотя и далеко не все, многие либо отошли от политической деятельности, либо честно служили в Красной Армии), бывшие помещики, буржуазные националисты, кое-кто из верхушки технической интеллигенции, тесно связанной с крупным капиталом, сановники и чины царской администрации, полиции и жандармерии, а также бандиты и заправилы уголовного мира.