Медведюк

Получилось попытки с сотой — яркое солнце утихло и уровень свободной энергии вокруг меня снизился до приемлемого уровня. Не желая рисковать, я подтащил кристалл к себе и положил на него руку — для того, чтобы контролировать приток энергии, в моём состоянии требовался телесный контакт. Тело тут же выгнулось дугой — включился механизм восстановления маны и лечения. Организм словно сам знал, какой из органов требовал незамедлительного вливания энергии, а какой мог подождать до лучших времён. Материала для строения не хватало, так что пришлось использовать силовые камни, в огромном числе разбросанные рядом с заблокированным кристаллом. Измельчая их в пыль, я впитывал её без остатка, затыкая наиболее страшные раны. Речи о том, чтобы сражаться дальше, не шло — резвый наскок закончился если не полным моим поражением, то значительным ослаблением. Если сюда летит ещё одна свинья-переросток, мне конец. О том, почему мелкие летающие черви не желают меня жрать, я старался не думать. Зачем думать о плохом?

Наконец, единое красное пятно начало покрываться жёлтыми бляшками — организм всё ещё пребывал в полуживом состоянии, но критические повреждения я устранил. Собравшись силами, я открыл глаза, оценивая происходящее.

Кругом царил хаос — от огромного червя не осталось ничего. Его ошмётки валялись по краям новой воронки, но никто не спешил сжирать драгоценную плоть. Мелкие твари валялись на земле без движения. Некоторые из них не имели повреждений, но жизнь в них не теплилась. Я воспринимал их как часть окружающего пространства, а не как живых существ. Взгляд переместился в сторону и на душе стало гадко — от громадной кучи мифрила остались крохи. Ландо меня точно убьёт.

Почему я называю тварь, что мне удалось взорвать, червём, а не Дочерью Зверя? Ответ находился примерно в сотне шагов от меня. В воздухе зависло огромное туловище дракона. Судя по размеру, цвету чешуи и в целом по внешнему виду, это как раз и была самая что ни на есть настоящая Дочь Зверя. Точно такая же, какая явилась на наш материк. Заметив, что я очнулся, Дочь Зверя плавно перетекла ближе, остановившись буквально в двух метрах от меня. Огромная голова приблизилась на расстояние вытянутой руки, внимательно осматривая моё многострадальное тело. Что поразительно — страха у меня не было. Да и как он мог появиться, если я увидел главное отличие уничтоженной твари от текущего дракона. Глаза. В них читалась мудрость и, что важное — разум. Ничего животного.

«Объясни мне, существо, почему мне стоит сохранить тебе жизнь? Особенно после того, как ты уничтожил двух моих старших детей?»

Несмотря на то, что голос раздался в моей голове, не было сомнений — вещал дракон. Тело продолжало интенсивно восстанавливаться, но говорить я ещё не мог. Не найдя ничего лучшего, я начал думать, представляя, что мои мысли отправляются в сторону дракона.

«Я уничтожил их из соображений самообороны. Они хотели меня съесть, а я был против такой участи. На этом фоне мы и повздорили. Кто ты? Судя по тому, что ты разговариваешь, ты не Дочь Зверя.»

«Дочь Зверя? Что за странное название? Кто такой Зверь? Почему я должна быть его дочерью?»

«Так мы называем очень похожее на тебя существо. Вечно голодное, безумное и жаждущее только одного — уничтожить всё живое. Ты внешне на него похоже.»

«Понятно, ты имеешь в виду мою начальную форму. Да, когда мы только рождаемся, мы мало что понимаем. Есть только одно желание — есть, спать, размножаться. Но разве у вас не так? Разве дети твоего вида сразу готовы к жизни?»

«Дети моего вида не уничтожают планету. Не превращают её в настолько безжизненную пустыню, что даже обычная вода выглядит как кислота.»

«Мне нет дела до этой планеты. Если выбирать между мной и другими, я выберу себя. Когда мои крылья окончательно окрепнут, я покину остатки того, во что превратится этот мир и меня не заботит, в каком виде он останется. Мне кажется, что ты пытаешься уйти от ответа на поставленный вопрос. Раз так, мне не остаётся ничего иного, как прикончить тебя. Давно мне не попадалось настоящее мясо.»

«Постой! Прежде, чем я отвечу, хочу знать — как ты со мной разговариваешь? Откуда знаешь наш язык?»