Медвежье солнце

Стояла тишина. Двор был вычищен, к стене дома у массивной двери прислонены широкая лопата и лом. Рядом с жилищем виднелись какие-то хозяйственные постройки. Все казалось довольно крепким, будто тут работала не одна пара мужских рук.

Игорь запахнул пальто – мороз сразу принялся покусывать сквозь зимние ботинки, через одежду – и направился к дому. За его спиной почти беззвучно поднимался в небо листолет.

Стук в дверь гулко разлетелся по всем окрестностям, будто он в барабан ударил. В доме словно не было никого – но вскорости раздались шаги, дверь распахнулась, выпуская теплый парок с запахом молока и хлеба, и на пороге выросла Анежка Витановна, закутанная в шаль.

– Явился-таки, – грозно сказала она и хрустнула костяшками пальцев. – Что же ты так-то, Игорь Иванович?

– Я за Люджиной, – проговорил Стрелковский – и не выдержал колкого взгляда северянки, опустил глаза. – Поговорить хочу.

Мать напарницы пожала плечами, отвернулась и через плечо бросила:

– В коровнике она, скотину доит. Иди, говори.

В дом она его не пригласила.

Коровник тоже был большим, добротным, как и все вокруг. Запах прелого сена и навоза полковник почуял за несколько шагов до входа, да и вокруг лежали соломинки, втоптанные в снег. Помедлил чуть, толкнул дверь, подбитую снизу войлоком и оттого тяжело двинувшуюся с места, вошел и аккуратно притворил ее на место.

Здесь запах животных был гуще, душнее, но и сеном пахло приятно, уютно и тепло. Из-за тонких воротец слышался звук бьющих о жестяное ведро струй и успокаивающий скотину голос Люджины. Коровы притоптывали, вздыхали, где-то в углу блеяли козы.

– Мам, я скоро закончу, – раздался голос напарницы, – ты чего пришла?

– Капитан, это я, – Игорь открыл дверцы, зашел внутрь. Северянка, с волосами, обвязанными толстым платком, в каких-то войлочных штанах и стеганой куртке, поверх которой был накинут белоснежный халат, взглянула на него с хмурым удивлением. Не ожидала. Но не остановилась – продолжала ловко, уверенно доить пеструю, пузатую и мордастенькую коровенку. Молоко в ведре так и пенилось.

– Здравствуйте, Игорь Иванович, – спокойно сказала Дробжек. – Рано вы. Не спится?

– Я собирался приехать позже, Люджина, – Игорь взял скамеечку, висевшую на стене, сел. – Но появились срочные дела.

Капитан слушала вполоборота, поглядывая то на него, то на вымя, ритм не сбивала.

– Извините меня, Люджина, – покаялся Стрелковский. – За мое поведение. За слова. Я был неправ. И опьянение меня не оправдывает. Я очень виноват перед вами.

– Я не обижаюсь, Игорь Иванович, – ровно ответила напарница. Словно и не было ничего.

– Я сделал вам больно, – осторожно сказал он. Выяснять, так уж до конца.

Она равнодушно усмехнулась.

– Бывало и больнее. Вы, полковник, уж извините, конечно, мужчина тяжелый и активный, но демон в Бермонте меня раскатал куда серьезнее.

Ровное журчание молочных струй вдруг сбилось – руки ее дрогнули, и он со всей отчетливостью понял, что за бравадой этой нет спокойствия.

– И вы меня извините, что поставила вас в неприятную ситуацию, – продолжала северянка сдержанно. Взглянула на него. – Забудем об этом, полковник. Что-то еще?

– Вы планируете возвращаться в Управление? – спросил Игорь. Вроде все слова произнесены, а тяжесть внутри осталась.

Вторая корова низко замычала, переступила ногами.

– Нет, – сообщила Люджина. – Хочу догулять отпуск и подать рапорт на увольнение. Вернусь в армию.

Стрелковский рассерженно постучал пальцами о стену.

– Не глупите, Дробжек. Из-за одного инцидента рушить карьеру? Это смешно. И я ведь буду виноват. Я и так виноват. Извините, я не могу этого позволить.

– С вами я не смогу работать, – озвучила она то, что он и так знал, – обязательно будет неловкость, недосказанность, а между напарниками этого быть не должно. С кем-то другим – возможно, но зачем? Таких специалистов, как я, в Управлении навалом, а вот в частях нас не хватает. Здесь я нужнее.

Игорь встал, подошел к ней – и Люджине пришлось остановиться, задрать голову. Лицо ее казалось осунувшимся – но, может, это освещение?

– Сейчас вы нужны мне, капитан. Есть срочное задание в Бермонте, а притираться к новому менталисту и напарнику некогда. Мне нужен человек, которому я доверяю. И у вас как раз будет время подумать, принять взвешенное решение. Если решите после этого уходить – я держать не стану. Но еще раз скажу: я считаю необходимым, чтобы вы остались в Управлении.

Северянка отставила тяжелое ведро, ополоснула из таза вымя коровы, насухо вытерла его и начала мазать каким-то кремом. Мазала медленно – корова недоуменно поворачивала рогатую башку, словно удивляясь. Люджина думала, и полковник едва удержался от нетерпеливой ходьбы по помещению. Наконец она подняла голову.

– Что за дело, Игорь Иванович?