Медвежье царство

90-е годы прошлого века оставили нам в наследство незавершенную буржуазную революцию. От доминирования государственной собственности страна перешла к доминированию собственности частной. Однако с политической точки зрения мы застряли между эпохами. ЕГолитический режим Бориса Ельцина слишком похож на «переходные» режимы в странах Восточной Европы. Например, правительство Ханса Модрова в ЕДР Эти переходные правительства появлялись на божий свет в результате первого этапа «бархатных революций». Когда классические коммунистические партии уже выпустили из рук монополию на власть, а оппозиция еще не успела победить на выборах и отстранить от руководства осколки бывшей правящей партии. В Польше переходным было президентство Войцеха Ярузельского, когда глава государства и руководители силовых министерств представляли компартию, однако само правительство было сформировано движением «Солидарность». Но рано или поздно прежние вожди уходили от власти, уступая место не только новым демократическим политикам, но и новым демократическим институтам.

В России этого не произошло.

С точки зрения структуры нынешняя российская власть копирует советскую систему. У нас по-прежнему существует правительство, формируемое по отраслевому принципу. Как и в Советском Союзе, высока автономия бюрократии, ее независимость от общественного мнения и демократических процедур. Ротация правящих элит зависит не от выборов, а от результатов «борьбы бульдогов под ковром». Больше того, по сравнению с советским периодом обособление бюрократии от народа усилилось. В СССР существовала коммунистическая партия, которая контролировала бюрократический аппарат и могла воздействовать на ситуацию. Существовали отработанные механизмы воздействия на бюрократическую верхушку — партсобрания, жалобы в вышестоящие инстанции были не столь малоэффективны, как нам стараются показать. Во всяком случае, коррупция в СССР была в разы ниже, чем в современной России. Сегодня функции контроля над чиновниками не осуществляет никто.

«Переходная» система власти могла перерасти в «буржуазную демократию». Но возникли помехи. Приватизация была проведена таким образом, что возникший слой крупных собственников востребовал диктатуру. Она и пришла в форме ельцинского термидора. И характерной ее чертой было лишение парламента практически всех имевшихся у него функций. По сути дела, избранная в конце 1993 года Государственная дума была даже не законодательным, а законосовещательным учреждением.

В эпохи кризисов часть общества начинает неосознанно хотеть завершения буржуазной революции. А лучший способ для этого — ограничение президентской власти и усиление полномочий парламента. В президентском правлении слишком много чрезвычайщины. В той форме, в какой она существует сегодня, президентская власть имеет черты монархии, с характерными для этой формы правления чертами — опорой на высшую бюрократию и армию. Традиционные выборы раз в четыре года — скорее, референдумы о доверии действующему властителю. Ни в 2000-м, ни в 2004-м, ни в 2008 году у оппозиции не было ни малейшего шанса прийти к власти, а на фаворита работала вся государственная машина.

Нынешний политический режим напоминает конституционную монархию, которая существовала в России в 1905–1917 годах. Государственный строй, при котором правительство назначает монарх, но уже существует парламент. Как показывает политическая практика Германской империи времен Вильгельмов и наш собственный опыт начала прошлого века, такая система крайне нестабильна, ибо требует деятельного вмешательства со стороны главы государства. Причем держится она на личном авторитете одного-единственного человека, которому крайне трудно найти адекватную замену в случае кризиса. Любое падение популярности первого лица сразу же болезненно отражается на всей системе, которая лишена гибкости до такой степени, что отторжение «электоратом» монарха почти всегда означает и падение монархии.

* * *

Возможна ли в России парламентская республика? Чтобы решить этот вопрос, важно понять, что переход к парламентскому строю означает коренную реформу всей системы государственной власти. Он означает передачу контроля над правительством в руки представителей народа, напрямую зависящих от результатов всеобщих выборов.

Переход к парламентскому правлению означал бы завершение буржуазной революции в России. Однако внутренняя ситуация в стране такова, что завершение буржуазной революции на федеральном уровне может привести к кризисным явлениям на уровне регионов. Россия уже однажды попыталась перейти к республиканско-парламентскому устройству и крупно прогорела, когда выяснилось, что Временное правительство не имеет действенных рычагов для контроля за ситуацией в провинции и армии.