Медвежий сад

Он отмахнулся и что-то промычал. Ксения тормошила его за плечо, причитая:

– Господи, помоги… Спаси и помоги…

Звонок в дверь оглушил ее. Она неумело перекрестилась и зашагала в прихожую. На лестничной площадке стоял Антон Бессонов с рюкзаком на спине. Ксения прильнула к глазку, решая, что делать. Впускать дружка или послать к черту?

– Это я, Серый! Открывай!

Она щелкнула замком, и Антон ввалился в квартиру, взъерошенный, с рюкзаком за спиной и мокрым зонтом в руке.

– Дождь идет. Ой, теть Ксеня, извините… – спохватился он. – Я думал, это Серый. А вы не на работе?

– Ты уроки прогуливаешь? – рассердилась она. – Что вы за придурки с Сережкой? Один чуть себя не угробил, и второй туда же?

– Уроки закончились, теть Ксеня… Можно я пройду?

– Ладно, снимай обувь, головорез, и ставь зонтик, пусть обсохнет.

– А Серый где?

– Спит беспробудно. Может, ты его растолкаешь? Пойдем…

Антон отправился в комнату друга, а Ксения вернулась на кухню. На столе в тарелках стыли макароны с котлетами. Она ковырнула вилкой еду и… расплакалась. Что делать с сыном, она не знала. Плотно прикрыла дверь и набрала номер Рената.

– Это Травкина. Вы меня не забыли?

– У меня не такая короткая память, – прозвучал в трубке мужской голос. – Что-то случилось, Ксения Борисовна?

– Найдите этих нелюдей, – всхлипнула она. – Пусть их посадят.

– Этого я вам обещать не могу. Не в моей компетенции судить и сажать.

– Я боюсь за своего мальчика… Он после этого… после возвращения, на зомби стал похож! Глаза стеклянные выпучит и молчит. Потом спать завалится, не добудишься…

– Дайте ему выспаться, Ксения Борисовна, – посоветовал Ренат. – Парень пережил серьезный стресс. Ему нужен покой.

– Он что-то бормочет во сне… разговаривает с кем-то. Может, с куратором? Тот к нему во сне является и… Ой, горе горькое!

– Не расстраивайтесь, все образуется.

– Вам легко говорить… а у меня единственный ребенок попал в беду. Кто ему поможет, если не я? Скажите, дружка его, Антона, лучше не пускать… или пусть навещает?

– Сережу нельзя лишать общения со сверстниками, – посоветовал Ренат. – Так будет еще хуже. Если он пойдет гулять, то желательно не в одиночку, а в компании того же Антона.

– Вдвоем они опять чего-нибудь натворят. А мне расхлебывай!..

* * *

– Просыпайся, Серый! – тормошил приятеля Антон. – Дело есть! Да протри глаза уже…

– Отвали, – буркнул Сережка, натягивая на голову плед. – Ты че, сбрендил? Дай поспать.

– Я на тренировку иду, в фитнес-клуб.

– Ну, иди…

– Ты не понял. Я хочу в подземелье попасть! Только без куратора… сам.

Травкин вылез из-под пледа и бестолково моргал, уставившись на друга.

– Чего-о?

– Ты не ослышался, Серый. Если со склада есть ход в подземелье, я хочу туда попасть и проверить, что за чертовщина там творится. Помнишь, училка истории нам рассказывала о тайнах подземной Москвы?

Травкин зевнул и уселся на диване, не понимая, что городит Антон. Может, это продолжение сна?

– Ты че, Антоха? Спятил?

– Расскажи, как ты из раздевалки на склад проник? Помнишь?

– Не-а, – тряхнул головой Сережка. – Я тыкался по шкафчикам… не знаю зачем. Из любопытства. Не сидеть же сиднем всю ночь? Ну… короче, очутился на лестнице… потом еще дверка была, я ее толкнул и увидел стеллажи с коробками…

– Я тебе не верю. По-твоему, склад на ночь оставили открытым? Специально для тебя? Чтобы ты шороху наделал?

– Пошел ты… – обиделся приятель. – Выходит, я брехло?

– Ладно, не злись. Мне разобраться нужно…

Антон горел глупым романтическим желанием совершить геройский поступок, переплюнуть всех и вывести на чистую воду банду «кураторов», которые терроризировали подростков. Прославиться и завоевать если не любовь, то уважение Александры Лиджиевны. Он думал только о ней и, словно одержимый, выспрашивал у Травкина все, что тот мог вспомнить.

– Тебе жить надоело? – недоумевал Сережка. – Решил голову в петлю засунуть? Ради нее? Я заметил, как ты на нее смотришь во время уроков. Влюбился! Дурак ты, Антоха. Она же старая…

– Заткнись! Или я тебя тресну!

– Давай, боксер, ударь меня. Ты за этим пришел? Бей, не стесняйся!

Антон остыл, смущенный своим порывом гнева. Овладевшая им ярость улеглась, свернувшись в клубок. До следующего раза. Он забыл обо всем, чувство к учительнице затмило его рассудок. Предостережения отца вылетели у него из головы, инстинкт самосохранения притупился. Юношеская страсть толкала его на неоправданный риск. Возможно, это мощный выброс гормонов или временное помешательство.

Антон разжал кулаки и пригрозил Травкину:

– Смотри, не проболтайся! Прибью!

– Ой, испугал…

– Значит, ты попал в подземелье со склада?

– Ты потише, – покосившись на дверь, пробормотал приятель. – Маман имеет привычку подслушивать. Она сейчас на взводе, если что-нибудь заподозрит, настучит твоим.

Ребята перешли на шепот, оживленно переговариваясь. Только что они были готовы кинуться в драку, а через минуту снова стали закадычными друзьями. Такие резкие перепады настроения свойственны переходному возрасту.

– В туннеле темнотища хоть глаз коли, – посетовал Сережка. – Я двигался на ощупь… чуть не помер со страху.

– Что ж ты фонарик не взял?