Медвежий сад

– Я ищу истину, – нахмурилась Лариса. – Она от нас почему-то прячется. Мы что-то упускаем. От нас ускользает самое важное!.. Какой-то факт лежит на поверхности, а мы не принимаем его во внимание.

Ренат повернулся и обнял ее за талию, ощущая тепло ее тела сквозь ткань домашнего платья.

– Ты вскружила Варламову голову, а он не колется? Я боюсь за тебя! Не стоит рисковать из-за чужой проблемы.

– Как же адреналин?

– Это мужской наркотик.

– Я за равноправие полов! – возразила Лариса.

– Скажи правду, Варламов тебе понравился? Тебя раньше влекло к бандитам[3].

– Я же не вспоминаю твоих богатых матрон! – возмутилась она, убирая его руку. – Вернер излечил меня от иллюзий. Мы с тобой оба стали другими.

– Значит, к прежним «идеалам» возврата нет?

– Если ты намекаешь на мою симпатию к мужчинам типа Варламова, можешь быть спокоен. Я флиртую с ним только в интересах дела. Кстати, «Медвежий сад» не выходит у меня из головы…

Едва Лариса заговорила о картине, на нее нахлынуло видение, которое преследовало ее. Отбор претендентов на показательные бои. Не каждому выпадала честь выступить в знаменитом амфитеатре.

– Там тоже проходил кастинг…

– Где? – переспросил Ренат. – В фитнес-клубе?

– В «Медвежьем саду». Этим занимался сам маэстро Джеймс Фигг либо ученик, которому он доверял.

– Варламов позаимствовал это правило у своего кумира. Значит, именно он встречается в подземелье с кандидатами на участие в кровавом шоу… и убивает их в неравном поединке. Шубин – его правая рука. Получается, они сообщники. Чувствуется, что их объединяет общая тайна. Они отлично спелись, этот качок-тренер и маньяк-хозяин.

– Разве подручный Фехтовальщика – не женщина?

– Если так, тогда Шубин ее покрывает. Ясно, почему: это его бывшая пассия! На Малой Дмитровке орудует шайка преступников.

– Кастинг, – пробормотала Лариса, пропустив его аргументы мимо ушей. – Кастинг, Ренат… На помост должны выходить молодые красивые бойцы, а умение можно подтянуть до надлежащего уровня. В «Медвежьем саду» отдавали предпочтение зрелищу.

Мастерство нарабатывается, в отличие от внешности.

– Зачем же убивать будущих звезд, которые принесут прибыль?

– Видимо, жажда крови стала маниакальной и преобладает над здравым смыслом…

– Сначала бойца приглашали на отбор… а потом убивали? – предположил Ренат. – Под видом пробного поединка?.. Не вижу в этом смысла. А ты?

– Маньяк одержим навязчивой идеей. Ему чужда логика, он подчиняется чему-то, что сильнее его.

– Инстинкту смерти?

– Вроде того. Я думаю, на картине изображен убийца, – осенило Ларису. – Я посмотрела ему в глаза, а он… посмотрел на меня. Я ощутила его взгляд, клянусь!

– Взгляд из бездны, – саркастически усмехнулся Ренат. – Зловеще и поэтично. И кто же он? Один из кровожадных завсегдатаев «Медвежьего сада»?

– Гладиатор, который запечатлен во время сражения. Художник выбрал такой ракурс, что лицо одного из бойцов обращено к зрителю. Он писал сцену поединка под действием наркотика… Это своего рода мантический[4] прием, который позволяет проявиться пророческому дару.

– Ага. Таких «пророков» я тебе дюжину найду в любом наркопритоне.

– Не каждый из них – художник с эзотерическим мировоззрением. Я читала о Гаранине в Интернете, его работы постоянно растут в цене и расходятся по частным коллекциям. Полотна приобретают любители мистики. Кстати, среди респектабельных господ такое увлечение не редкость. Каждый холст Гаранина имеет свою изюминку.

– Я понял. По-твоему, Гаранин в наркотическом трансе узрел маньяка и написал его в образе гладиатора?.. Бьюсь об заклад, тот как две капли воды похож на Варламова. Угадал?

– Некоторое сходство я заметила, но…

– Художник замаскировал ужасное пророчество под «Медвежий сад», – перебил Ренат. – И вручил Варламову в надежде, что тот все осознает и справится с пагубной страстью. Но не тут-то было!

– Ты как будто рад этому? – возмутилась Лариса.

– Не отрицаю.

В зале для медитаций, где они беседовали, курился сандал. Ренат глубоко вдохнул сизоватый дымок и манерно произнес:

– Как видишь, мне не нужен наркотик, чтобы изобразить маньяка в 3D-формате. Достаточно сандаловых углей. Скажи, Лара, кто ближе к оригиналу, мой Фехтовальщик или Гаранина?..

* * *

Антон пролежал дома до обеда в прострации, уставившись в потолок. Каждые полчаса в комнату заглядывала мать со словами:

– Ты в порядке, сынок?

Парень не отвечал и не поворачивался в ее сторону. Она, удостоверившись, что окно закрыто, удалялась.

Отец не торопился чинить сломанную дверь, потому как оставлять Антона одного было небезопасно. Юноша пребывал в шоке после попытки суицида, которую удалось предотвратить. Вероятно, так чувствует себя человек, очнувшись на больничной койке под капельницей и понимая, что его вернули к жизни против его воли. Какого черта кто-то решает за него, жить или умереть?

Когда мать в очередной раз сунулась в комнату с предложением поесть, Антон бросил в нее подушкой.

– Уйди!

– Антоша… надо встать, умыться и одеться. Скоро приедет психолог.

– Пошли вы все…

– Не груби матери, – заплакала она. – Ты меня в гроб загонишь.