Анастасия Муравьева

Медвежий угол

В минувшую субботу я ходила в лес. Угораздило меня пойти за грибами вместе с Ленкой. Ленка – высоченная, голенастая, с рябоватым плоским лицом. Работает моделью. Больше добавить к ее портрету, пожалуй, нечего.

В лесу мы заблудились. Причем с компасом, который сначала взяли, а потом поняли, что не умеем им пользоваться. За разговором не заметили, как свернули с дороги на просеку. А просека уперлась в болото и дерево с дуплом. Ленка, встав на цыпочки, заглянула в дупло и сказала:

– Все, привет большой. Заблудились.

Мы сели на поваленную сосну. Ленка закурила.

– Нам не разрешают, на работе-то, – поведала она обреченно. – Так хоть здесь…

И она грустно сплюнула в мох.

Услышав вдалеке собачий лай, мы приободрились, пустившись бегом.

– Мы спасены! – воскликнула Ленка, выбежав на просеку. – Дорога со следами шин!

– И чему ты радуешься? – спросила я. – Мало ли куда может привести дорога со следами автомобильных шин.

– И куда же?

– Например, в тайный бордель! – выпалила я.

Ленка посмотрела на меня как на идиотку, но промолчала.

Шинная колея уперлась в устрашающего вида частокол. Я приуныла, но долговязая Ленка, встав на цыпочки, оглядела двор.

– Пожалуй, сюда можно зайти, – подытожила она. – Во всяком случае, на бордель не похоже.

Опасливо озираясь, мы отворили калитку. Навстречу нам из будки вылез огромный сенбернар со взглядом утомленного секьюрити. Мы его не заинтересовали – он зевнул и залез обратно.

Хозяева копали картошку за домом.

– Скажите, а что это за деревня? – спросили мы хором.

– А вы откуда? Монашки, что ль? – ласково спросил нас, улыбаясь в тараканьи усы, хозяин дома.

– Почему монашки? – возмутилась Ленка. – Я, например, модель, пальто «Аркада» знаете?

– Кто ж Аркашку не знает? – всплеснул руками хозяин. – Второй год как пьяный в лесу пропал! Может, он и в пальто был, теперь все одно не узнаете… Сняли, конечно, с пьяного-то… А вы ему кто будете? Жена или родственница?

– Мы заблудились… Что тут рядом? Как деревня называется? – встряла я, видя, что от хозяина будет мало толку.

– Налево – Жабки и Болотица, повернешь – Давиловка, за чащобой – Пугалкино, а слева за мостом – Кручиницы.

– Да уж, выбор невелик, – вздохнула я, ковыряя землю носком сапога.

– Там монастырь, на горушке-то, – продолжал хозяин. – Как монашки из того монастыря в лес уйдут, так и блудят тут, и кружат, в окна стучат Христа ради. Вы точно не монашки?

– Мы не монашки, из Далева идем, – сказала я.

– Издалека, значит? – прищурился хозяин. – Поздненько своего Аркашку надумали искать! Давно сгинул парень. Уж в болоте ищете, коли так…

– Как на дорогу выйти? – спросила Ленка грозно.

– Вот монашки ходят за ягодами и блудят. Леший их кружит, потому что божественные они. А вас кружить нечего. Вы по мирскому делу, пьяного искать…Пальто-то на нем хорошее было? С воротником?

– Вы картошку продаете? – устало спросила Ленка, не в силах больше слушать про блудливых монашек.

– Не, красавица, не продаем, – вдохновился мужик. – Самим еле хватает. А монашки продают! Вы на горку поднимитесь, как раз налево от болотины забор тесовый, там и монастырь… Но они дорого берут. Не люблю я монашек, хоть и грех это. Жадные они, своекорыстные, вот и блудят по лесу. Такие пальто и с пьяного, и с мертвого снимут, не побрезгают, – и хозяин задумчиво почесал бороду.

– Что ты, дурак, людей путаешь, – прибежала, отряхивая руки, хозяйка в повойнике. – Близко тут все. Круг дадите у мосточков километра три и выйдете – прямо к мельнице, где бабы купаются, которые бесплодные. А вы от мельницы налево через лужок и пролесок, там сосна заговоренная, когда зубы болят, то ее погрызть надо. Как мимо той сосны пройдете, так и выйдете к заброшенному коровнику. Оттуда до Далево рукой подать.

Мы пошли, как велела хозяйка, но указанные ею ориентиры повстречали в обратном порядке, а именно: через скотный двор вышли к колдовской сосне, а затем и к мельнице. У мельницы на пригорке сидела отнюдь не бесплодная беременная баба и грелась на солнышке, распустив волосы.

– До Далева далеко? – хором крикнули мы.

Баба меланхолично махнула рукой куда-то в сторону, мы взошли на гору и с удивлением обнаружили себя у монастырского забора. И хотя уже стемнело, монашки нас не пустили.

– Пусть бы лучше бордель! – ругалась на чем свет Ленка, когда мы брели обратно лесной дорогой с безнадежным указателем «Далево 19 км». – Сил моих больше нет!

Проезжающий мимо пьяный тракторист спас нас, милостиво посадив в прицеп.

Дорогой я задремала, прикорнув на чем-то войлочном, но в темноте не разобралась, что это. А подъезжая к дому, обнаружила, что это мужское пальто с оторванным воротником.