Мефистофель и Андрогин

Как возможно описать Источник? Как описать направление, в котором он находился? Это направление было — вверх и вперед, но не в геометрическом смысле и без соотношения с чем бы то ни было еще; скорее, в силу своей архетипической природы, направление это было абсолютным. То был Источник Жизни и Истины, поскольку из него вытекали все идеи жизни и истины, — но закрепленный в пространстве.

И вот внезапно, хотя направление ничуть не переменилось, свет стал виден в одной-единственной точке, и в этой точке находилась Идея Двенадцати; не „двенадцати“ чего-то, что может быть подсчитано и разделено на отдельные единицы, но Идея Двенадцати, которая входит во все наши понятия о двенадцати, не постижимая иначе, как в Божестве. И пересекая этот Свет насквозь <…>, я даже добрался до архетипической идеи Отца. Но тут понимание и послушание начали бледнеть, и их место занял мрак разума, причина которого была в безверии „Я“. На мгновение мне показалось, что я увидал на низшем уровне воплощение Идеи Семи: но было ли видение объективно или его подсказало воображение? Я не в состоянии был в этом разобраться. И тут же сознание вновь вошло в тело»¹¹⁸.

Мне хотелось закончить этим опытом, в котором снова содержится число «12», уже встречавшееся нам во сне американского коммерсанта. Поражает точность рассказа и обилие деталей: видно, что автор — математик, что он читал труды философов и теологов. То, что он сообщает нам о восприятии Света, о расположении источника Света, об источнике идей Жизни и Истины, заставляет думать, что неопределенность и расплывчатость в описании некоторых сходных опытов происходят, прежде всего, от недостатка философской культуры у их авторов. То, что представляют нам как «неописуемое» или недоступное пониманию, относится не только к содержанию опыта, но и к недостаточной философской подготовке рассказчика. В отличие от других современных примеров, которые я вам сейчас привел, этот опыт пережит верующим и в то же время философом. Мы имеем дело с экстазом человека, уже подготовленного многочисленными опытами «выходов из тела» — и подготовленного духовной верой и религиозной философией. Вот почему — судя по тому, что открывает нам автор, — эта встреча с божественным Светом не повлекла за собой перелома в его жизни, как было, например, с д-ром Вьюком: она лишь углубила его веру и просветила его в философском смысле.

Заключительные замечания

Мы рассмотрели верования и опыты, имеющие отношение к свету, засвидетельствованные, можно сказать, по всему миру, связанные с различными религиями и даже с внерелигиозными философиями¹¹⁹

. Теперь попытаемся понять, до какой степени эти опыты сходны между собой и в какой мере различаются. Прежде всего, важно провести различие между субъективным светом и световыми явлениями, объективно наблюдаемыми другими лицами. В индийской, иранской и христианской традициях эти две категории опытов взаимосвязаны, и доводы, которыми оправдывается эта взаимосвязь, по сути совпадают: поскольку божество (или, в Индии, бытие) есть Свет или испускает Свет, то мудрецы (в Индии) или те, кто достигает unio mystica[40], лучатся светом (Бхагавад-гита, бхакти

[41]; шаманизм).

Морфология субъективного опыта света чрезвычайно разнообразна. Тем не менее мы можем выделить наиболее часто встречающиеся типы.

1. Есть свет настолько ослепительный, что он в некотором смысле уничтожает окружающий мир — и тот, кому этот свет открывается, бывает ослеплен. Таков, например, опыт святого Павла по дороге в Дамаск и многих других святых, а также, до известной степени, опыт Арджуны в Бхагават-гите.

2. Бывает свет, который преображает мир, не разрушая его: опыт чрезвычайно интенсивного сверхъестественного света, который озаряет материю до самых глубин, но не разрушает ее форм. Разновидность райского света, открывающая нам мир таким, каков он был в пору первоначального совершенства — или, в иудео-христианской традиции, каким он был до грехопадения Адама. В эту категорию входит большинство световых опытов мистиков, как христианских, так и нехристианских.

3. Довольно близким к этому типу опытов оказывается озарение (кауманек) эскимосского шамана; в результате такого озарения шаману дается способность видеть на огромные расстояния, а также воспринимать духовные сущности — или он обретает зрение, так сказать, помимо сетчатки, которое позволяет видеть не только необычайно далеко, но и во всех направлениях одновременно, и в конце концов приводит к обнаружению духовных существ — или, наконец, ему открываются высшие структуры материи, и это откровение включает в себя головокружительное возрастание ясности ума. К этому следует еще добавить различия между разными вселенными, мистически постигаемыми во время опыта, — Вселенной, структура которой, на первый взгляд, подобна структуре природной вселенной, с той разницей, что теперь человек ее по-настоящему понимает, и Вселенной, структура которой оказывается недоступна разуму в состоянии бодрствования.