Читаем Мегатерион полностью

Он был, разумеется, не царем, принадлежащим к какому-то царству, но царем людей… Я спросила его имя, и слово Хам появилось между яйцом в рамке и воинами, окружающими царя.

Царь прошел к одной его стороне, и колдун соединил свои руки с руками царя по мере их исчезновения. Колдун посмотрел на меня выразительно, как будто только что мне подмигнул. Он оказался пожилым человеком с седой бородой, одетым в длинную, черную мантию. Он был безгранично мудр. Они отправились к пещере у основания низкой горы на каком-то берегу. Родник искрящейся, прохладной воды бил ключом рядом со входом в пещеру. Я отправилась в пещеру и увидела, что они делают что-то таинственное с револьвером. У колдуна был револьвер. То, что они делали, было своеобразной шуткой, но колдун выглядел мрачным. По предложению Териона (Кроули), я подошла к ним и сказала: «Я Ив» (Ив было ласкательным именем Кроули для Родди Майнор). Это, казалось, остановило их. Они оба исчезли, пещера тоже. Очень скоро я увидела царя, сидящего в нише, покрытой балдахином и вырубленной в части горы. В совершенно другом месте волшебник сидел под деревом, обмахивая себя веером. По предложению Териона я подошла к нему и спросила его имя… Он только улыбнулся, но не произнес ни слова. Казалось, я не знала достаточно для того, чтобы он заговорил со мной. Чтобы он сказал что-то, я должна была развести для него огонь из посохов, способ вырезать которые он показал мне. Еще там был ребенок, связанный каким-то образом с моими действиями по разведению костра; это было подобно ритуалу. Затем прекраснейший лев встал у огня. Колдун по-прежнему держал в руке один или два посоха… Затем я увидела совершенно очаровательного обнаженного мальчика, лет пяти или шести, танцующего и резвящегося в лесах напротив нас. Терион спросил, как бы он мог выглядеть одетым, и когда я увидела его в традиционной одежде, мальчик выглядел очень зажатым и подавленным, словно должен был носить тигровую шкуру. Рядом с тем местом, где я развела огонь, была огромная черепаха, стоящая на задних лапах подобно пингвину.

Колдун был счастлив и удовлетворен. Он присел и протянул ко мне свою руку, заставив меня сесть рядом с ним. По мере того как мы наблюдали за мальчиком, он с нежностью обвил меня левой рукой и склонил мою голову на левою сторону своей груди.

Он сказал: «Это все в яйце».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука