Мегрэ и 'Дело Наура'

- Очень сожалею. Предположим, инициатива могла исходить от него. Ведь до женитьбы Наур в какой-то степени принадлежал Уэни, а из-за вас он почувствовал, что теряет его. Став вашим любовником, он тем самым как бы мстил за все свои, прошлые и будущие унижения.

Внезапно черты ее лица исказились, она заплакала, даже не пытаясь вытереть слезы, и при этом утратила всю свою красоту.

- Вы с мужем спали в разных комнатах, значит, Уэни было легко приходить к вам по ночам. На авеню Парк-Монсури...

- Там ничего не было...

Она была близка к отчаянию, и чувствовалось, что Лина действительно страдает.

- Я клянусь вам в этом! Когда отношения с Алваредо стали серьезными...

- То есть?

- Когда я поняла, что люблю его, то с Фуадом у нас все кончилось.

- И он это воспринял спокойно?

- Он всячески, однажды даже силой, пытался заставить меня вернуться к нашим прежним отношениям...

- Когда это было?

- Примерно полтора года назад.

- Вы считаете, он продолжал вас любить?

- Да.

- Разве затеяв при Фуаде в тот вечер разговор с мужем, вы не бередили рану Уэни?

- Я об этом не думала.

- Когда он подошел к вам в самом начале разговора, возможно, он пытался защитить вас?

- Может быть. Да и потом, я не знаю, где он находился в тот момент.

- Оба выстрела прозвучали почти одновременно? Лина не ответила. Было видно, что она устала и уже не притворяется. Она съежилась под одеялом.

- Почему вы сразу же не сказали правду?

- О чем?

- О том, что Фуад выстрелил.

- Потому что я не хотела, чтобы Висенте узнал...

- Что именно?

- О моих отношениях с Фуадом. Мне было стыдно. Много лет назад в Каннах у меня было маленькое приключение, и я призналась в этом Висенте. Но не об отношениях же с Фуадом! Если я обвиню Уэни, он выдаст меня на суде, и наша свадьба с Алваредо никогда не состоится...

- Алваредо не удивился, увидев, что Уэни стреляет в вашего мужа?

Они долго смотрели друг на друга. Взгляд Мегрэ понемногу теплел, а в голубых глазах Лины все больше проступали усталость и покорность судьбе.

- Он увлек меня на улицу, и в машине я сказала Висенте, что Фуад всегда ненавидел мужа... И она тихо добавила:

- Почему вы так жестоки со мной, господин Мегрэ?

VII

В понедельник, в одиннадцать утра, Мегрэ завершил допрос всех четверых свидетелей по этому делу.

Алваредо он задал вопросов двадцать, а Лапуэнт тщательно записал все сказанное колумбийцем. Однако на один из них, самый главный, молодой человек отвечать не спешил.

- Подумайте хорошенько, господин Алваредо. Я расспрашиваю вас, по-видимому, в последний раз, поскольку дело переходит к судебному следователю. Где вы были тогда - в машине или в доме?

- В доме. Прежде чем войти в кабинет мужа, Лина открыла мне наружную дверь.

- Наур был еще жив?

- Да.

- Кто, кроме него, был в комнате?

- Фуад Уэни.

- Где вы стояли?

- Возле двери.

- Наур не попросил вас удалиться?

- Он сделал вид, что не замечает меня.

- Где стоял Уэни, когда раздались выстрелы?

- Приблизительно в метре от Лины, в центре комнаты.

- Насколько далеко от Наура?

- Метрах в трех.

- Кто выстрелил первым?

- Я думаю, Уэни, но не уверен в этом: оба выстрела прогремели почти одновременно.

Затем показания давала Анна Кехель, разговор с ней был недолгим.

Нелли Фелтхеис он задал всего несколько вопросов, что немало ее удивило.

- Сколько выстрелов вы слышали?

- Я не знаю.

- А не могло произойти так, что два выстрела слились в один?

- Думаю, да.

Лину он заставил повторить большую часть того, что она рассказала накануне, но старательно обходил все вопросы, касавшиеся ее интимных отношений с Уэни.

Снег уже не шел. На улице становилось теплее, на тротуарах была грязь. В коридорах уголовной полиции гуляли сквозняки, но в кабинетах стояла жара.

Во всем здании царило какое-то возбуждение, и даже инспектора, не занимавшиеся уголовными делами, чувствовали, что происходит что-то важное.

Журналисты, среди которых был и вездесущий Макий, шатались в коридорах, бросаясь навстречу комиссару каждый раз, когда он появлялся в дверях кабинета.

- Подождите немного, ребята. Я еще не закончил.

Одна утренняя газета, бог весть каким образом, узнала о поездке Лины в Амстердам и о том, что ее сопровождал какой-то таинственный человек, которого окрестили "господином Икс". Это означало, что дело приобрело характер сенсации, и это вовсе не нравилось Мегрэ.

Ему оставалось лишь допросить Уэни.

В конце коридора Мегрэ шумно вздохнул и сказал:

- Ну что, Лапуэнт, пойдем?

Он еще на что-то надеялся. Открыв дверь кабинета, комиссар увидел, что Уэни сидит, удобно устроившись в единственном кресле, вытянув перед собой ноги.

Как и накануне, секретарь далее не привстал, не сделал ни малейшей попытки поздороваться с вошедшими, на которых лишь поочередно взглянул с полной горькой иронии усмешкой.

С лицейских времен Мегрэ помнил абзац из учебника, где говорилось о "мерзкой улыбке" Вольтера, но потом, увидев бюст великого человека, он не согласился с подобным утверждением. С тех пор комиссар повидал много людей, улыбавшихся высокомерно, вызывающе, даже коварно. Но почему-то именно сейчас, впервые, он вспомнил слово "мерзкая", отметив улыбку на лице Уэни.