Мегрэ и убийца

Батийль приехал на улицу Попенкур не на машине — это установили более или менее точно. Скорее всего, сел в метро на станции Вольтер, недалеко от места, где совершено нападение. Контролер метро почти ничего не помнил: за две минуты мимо него прошли на платформу несколько человек. Он компостировал билеты машинально, не поднимая головы.

— Если бы я разглядывал всех проходящих, у меня голова пошла бы кругом. Головы, головы, одни головы… Лица почти всегда хмурые…

Почему этот человек в поношенной одежде был и у дома, и у церкви, а потом еще поехал на Монпарнасское кладбище?

— Третий? — осведомился Мегрэ.

— Его вы знаете. Это тот, кого я показывал вам утром. Обратите внимание: он не прячется. Во всех трех местах он меня заметил. Здесь, на кладбищенской аллее, он смотрит удивленно, словно спрашивает себя, почему я снимаю толпу, а не гроб или родственников.

— Верно. Он не кажется ни встревоженным, ни озабоченным. Оставьте мне снимки. Рассмотрю их на досуге получше. Благодарю, Ван Амм. Передайте Мерсу, что я очень доволен вашей работой.

— Значит, я отправляюсь на остров показывать снимок девушки? — спросил Лапуэнт, когда они остались одни.

— Это бесполезно, но попробовать стоит. Посмотри-ка, Жанвье пришел?

Войдя в кабинет, Жанвье с любопытством взглянул на пачку снимков.

— Значит так, мой маленький Жанвье. Я хочу, чтобы ты отправился в Сорбонну. Думаю, тебе не составит труда узнать в канцелярии, какие лекции Антуан Батийль посещал особенно прилежно.

— Я должен порасспросить его товарищей?

— Обязательно. Настоящих друзей у него, наверное, не было, но болтать с другими студентами ему, скорее всего, случалось. Вот первый снимок: сегодня утром на похоронах эта девушка казалась взволнованной; кроме того, она проводила гроб до самого кладбища. Может, кто-нибудь встречал ее с ним, может, он просто говорил о ней.

— Ясно.

— А это фотография человека в плаще, который был на набережной Анжу, затем у церкви, а потом на Монпарнасском кладбище. На всякий случай покажи и ее. Надеюсь, сегодня днем лекции есть, и ты успеешь к концу.

— С преподавателем говорить?

— Не думаю, чтобы у него была возможность познакомиться со своими учениками. Погоди-ка! Вот еще один снимок. Скорее всего, к делу он отношения не имеет, но пренебрегать не следует ничем.

Четверть часа спустя Мегрэ принесли вырезку из газеты с надписью «Нет», сделанной зелеными чернилами. Слово было написано печатными буквами высотой сантиметра два и жирно подчеркнуто. Восклицательный знак был на добрый сантиметр выше букв. Это напоминало бурный протест. Писавший был явно возмущен, что такого жалкого субъекта, как бывший моряк, могли принять за убийцу с улицы Попенкур.

С четверть часа Мегрэ неподвижно сидел над вырезкой и фотографиями и легонько посасывал трубку, потом почти машинально взялся за телефон.

— Алло! Фремье? Я боялся вас уже не застать. Благодарю за вырезку, она кажется мне очень любопытной. Сначала я хотел поместить в завтрашнюю газету небольшое объявление, но наш незнакомец их, возможно, не читает. Об этом деле еще будет статья?

— Наши репортеры изучают предыдущие ограбления. Некоторые работают в радиусе пятидесяти километров от Парижа, показывая снимки грабителей соседям владельцев обчищенных вилл.

— Не могли бы вы под статьей или статьями напечатать следующий текст: «Комиссар Мегрэ хотел бы знать, на чем основывает свое заявление тот, кто послал в редакцию газеты отправление по пневматической почте. Если у него есть какие-либо сведения на этот счет, комиссар просит связаться с ним письменно или по телефону».

— Понятно. Повторите, пожалуйста, я запишу дословно.

Мегрэ терпеливо повторил.

— Договорились! Я не только опубликую этот текст на первой полосе, но и возьму его в рамку. Но вы понимаете, что сумасшедшие сразу же примутся писать вам и звонить?

— Я привык, — улыбнулся Мегрэ. — Да и вы тоже. Полиция и редакции газет…

— Ладно. Держите меня в курсе, пожалуйста.

Повесив трубку, комиссар погрузился в чтение вечерних газет, которые ему только что принесли; замечая какую-либо неточность, он всякий раз ворчал. В среднем на каждый абзац приходилось как минимум одно преувеличение, в результате чего воры превратились в самую таинственную и хорошо организованную банду в Париже. Последний заголовок гласил: «Когда будет арестован Мозг?»

Телевизионный сериал, да и только!

Вырезку из газеты Мегрэ послал в дактилоскопическую лабораторию, чтобы выяснить, нет ли на ней отпечатков пальцев. Ответ не заставил себя ждать.

— Два хороших отпечатка: большой и указательный пальцы. В картотеке их нет.

Это означало, что убийца Антуана Батийля никогда не был арестован и тем более осужден. Мегрэ не удивился и снова взялся за газеты, когда в кабинет ворвался возбужденный Лапуэнт.

— Удача, шеф! Или нет, скорее, везение! Вы были правы. Иду я по улице и вдруг вспомнил, что у меня кончились сигареты. Сворачиваю на улицу Сен-Луи-ан-л'Иль, захожу в кафе на углу и кого там вижу?

— Девушку, снимок которой я тебе дал.