Если хорошо покопаться то в душе человека можно найти все его воспоминания, все черты его характера, все его чувства и мысли и, естественно, всю информацию о его теле, включая те самые органы, ткани и клетки. И у двух разных людей в душах очевидно найдется одинаковая информация о строении желудка или количестве глаз. Но, как и в реальном теле, в душе информация о разных вещах ощущается очень по-разному. И Лаз, получив возможность сравнивать, мог попытаться обнаружить те самые аномальные участки.
Вот только, к большому сожалению, «мог обнаружить», «обнаружил» и «мог исправить» — это огромная разница. В реальном мире прошло уже больше двух часов, Сын Монарха охрип от криков и сейчас просто стонал, свернувшись калачиком и не замечая ничего вокруг. А Лаз, находящийся на последнем издыхании от невероятного умственного перенапряжения, осознал, что достичь желаемого у него в данных условиях не выйдет.
И причина была в том, что, пытаясь сравнивать две одинаково сломанных вещи, ты никогда не поймешь, что сломано и как чинить, не увидев эту же вещь целой. Из всей огромной души ему удалось оставить едва ли десятую долю процента, в которой могла находиться проблема, но ему нужно было знать куда точнее. А для этого ему была нужна душа здорового человека, не страдающего от этой ужасной болезни. Сейчас он больше уже ничего не сможет сделать.
Внутренне тяжело вздохнув, он вначале вернул свое восприятие в нормальное состояние, потом вытянул кусочек своей души из внутреннего мира Сына Монарха, а затем и сам вынырнул в реальность. В ушах сразу зазвучал женский плач, а в чуткий кошачий нос ударила едкая смесь запахов пота и испражнений, испытывать дикий непроходящий страх два часа кряду без последствий не способен ни один человек.
—
Спустя несколько секунд дверь комнаты распахнулась и внутрь влетела Мина, сиделка больного, заплаканная и растрепанная.
— Чтоо вы нотвоорили!? — Ничего не понимающая девушка попыталась согнать здоровенного кота с кровати, но тот, лишь покачав по-человечески головой, спрыгнул сам, уже через пару мгновений заняв свое место на плечах Ронды. — Госпоодин! Гооспоодин, оочнитесь! Этоо я, Мина! — Аккуратно, словно фарфоровую вазу, лакнийка прижала к себе все еще находящегося в прострации Сына Монарха, не прекращая плакать и бросая на такую же недоумевающую парочку.
— Лаз, что ты с ним сделал? — Тактично оставив их вдвоем, Фауст вывел Ронду и ее пассажира в коридор. — Если это лечение, то, пожалуйста, если я когда-нибудь заболею, оставь меня в покое.
—
— Что?
—
— А твоя собственная душа? — Фауст, как всегда, умел думать быстро и качественно.
—
— Моя к сожалению тоже.
—
— Да уж… — Ронда, до этого просто слушавшая разговор, вздрогнула от воспоминания о почти нечеловеческих воплях и криках типа: «Пожалуйста, не надо!» — доносящихся из-за двери весь первый час. — Но ты сможешь его вылечить, если получишь образец?
—
-Это да, даже у здорового человека сердце может не выдержать, что уж говорить о ком-то таком слабом…