Механический зверь. Маленький изобретатель (СИ)

В голове мальчика крутились десятки вопросов, такое количество, что он ощущал покалывание в висках. Вот только если бы он задал их Дамии, она бы ничего не поняла. Просто потому, что этот мир был иным. Все больше и больше Лаз понимал, что до всего ему придется доходить самому.

— Последняя магия работает в обратную сторону. — Женщина снова села на стул. — Я могу почувствовать разные материалы в той же ноге без взгляда на них или, к примеру, понять, что за мной кто-то стоит, даже если он не издает ни звука. Да, это полезно, но у каждого типа стихийной магии есть свои способы для восприятия окружающего мира, да к тому же трансформации…

— Что? — Лаз встрепенулся, это слово каждый заставляло его сердце пропустить удар. Он слышал об этом и раньше, но взрослые всегда отнекивались. И мальчик подумал, что теперь-то ему объяснят.

— Ничего, — Дамия похлопала себя по губам. — Не мне тебя этому учить, это сложная магия вне стандартной системы. Вот поступишь в академию — там расскажут.

— Ну ладно, — Лаз не настаивал, у него хватало мыслей на ближайшие несколько месяцев, если не лет.

— И вот, — женщина уже въевшимся в ее сущность движением потерла колено железной ноги. — Так и выходит, что псионика — магия без будущего. Ты извини, что я так в лоб, но чем раньше ты это узнаешь — тем лучше. Это, кстати, не значит, что тебе не нужно заниматься магией — с высоким потенциалом ты в любом случае станешь очень сильным магом. С хорошими мозгами можно выжать что-то особенное даже из не самого подходящего материала.

— Псионик!?

— Да, Ваше величество.

— Да что же такое… думал, что нашли небывалый клад, а в нем девять из десяти монет — фальшивые.

— Вы зря так думаете, псионика может показать и очень интересные результаты, тем более с его силой души.

— Да бред это все… мне из содружества твердят и твердят: псионика имеет будущее, бла-бла-бла… а на деле?

— Пока в стране есть маги-псионики, нам придется думать о ней.

— Это, конечно, правда… псионик с душой потенциала выше, чем у тебя?

— Да, ваше величество. Выше, чем у кого бы то ни было.

— Забавно… возьмешь его к себе, когда подрастет. Следи за ним внимательно. Ты прав, с таким стартом он просто не может не стать кем-то уникальным.

— Сам хотел предложить, ваше величество.

— Хорошо. Тогда свободен.

Лаз лежал в кровати и смотрел в потолок. Магия без перспектив, да? Тупик? Да не может быть. Не может правая половина всей магии быть морем, а левая — лужей. Так не бывает. И так думать его заставляла не слепая вера.

Он помнил свою прошлую жизнь. Одиннадцать лет школы, пять лет университета, три года работы в конструкторском бюро. Он помнил уроки физики, химии, биологии, хотя последнюю так себе. И он, единственный человек в стране, кто знал: псионику просто не умеют применять.

Уравнение было простым до смешного. Стихийные маги пользовались воображением. Придумывали, фантазировали: как можно так использовать воду, ветер, молнию. А потому им не было никакой нужды в знаниях об этом мире, все, что было нужно, рождалось у них в голове. И, как это логично следует из дуальности магии, псионика должна основываться на точно противоположном. В данном случае — на точной информации об окружающей действительности.

Она ни в коем случае не была хуже своей “сестры”. Просто в мире, где миллионы люди искренне верят в то, что болезни насылают злые духи, что солнце ходит по небосводу по воле великого Света, что с края земли можно свалиться в пропасть, что воздух — это смесь множества газов и что газ этот может стать жидким и даже твердым, что материя состоит из мельчайших, невидимых глазу частиц…

В таком мире магия, требующая от чародея точного понимания своих действий, обречена на забвение.

На лице шестилетнего мальчика играла почти безумная улыбка. Он-то знал! Он знал все это, знал о микробах, гелиоцентризме, формировании планет, атомной теории… человек из двадцать первого века, попавший в средневековье, не смог бы применить свои многочисленные знания, просто потому, что у него не было бы нужных инструментов. Не было микроскопов и телескопов, не было доступа к электричеству, не было возможности хотя бы убедить аборигенов помочь ему, потому что лучшим результатом таких просьб был бы сумасшедший дом, а худшим — костер.

Но ему не нужна была ничья помощь! У него был инструмент лучший, чем все что угодно, инструмент, настолько совершенный, что создатели адронного коллайдера удавились бы от зависти. Более того, благодаря его новому рождению этот инструмент мог стать чем-то совершенно невероятным. У него была магия.