Механизм пространства

— Я не хочу неприятностей, — без дрожи в голосе ответил инженер.

— А кто хочет? Показывай, что несешь, и проваливай…

Живоглот продемонстрировал инженеру нож: вот, мол, брат — последний довод королей! И, понимая, что жертве деться некуда, шагнул вперед. За спиной атамана, уже не скрываясь, посмеивались трое-четверо громил. Дельце — плюнь-выкуси, барыш со вчера звенит в карманах. А если у инженеришки найдется франк-другой или полезная вещица — лишний навар никому не в тягость.

— В последний раз предупреждаю…

— Захлопни пасть!

Анри запомнил этот момент на всю жизнь, сколько ему ни отвел Господь. Пистолет, который инженер вытащил из-под плаща, не был похож на обычное оружие. Громоздкий, странной формы — обрезанный мушкет? — он пугал одним своим видом. В качестве приклада к пистолету крепился сосуд из металла. Казенная часть выпячивалась уродливым горбом; между ней и стволом торчал рычаг — и странная трубка, направленная вверх.

Конструкция напоминала хищное насекомое.

— Где ты взял эту штуку, дружок?

Вместо ответа инженер выстрелил. Звук получился громкий, но не резкий. Казалось, в пистолете разом хлопнул в ладоши целый зал публики. Из ствола ударил сноп огня — не менее двух локтей в длину. Пламя не коснулось Живоглота, но атаман схватился за живот. Огненный фейерверк произвел такое впечатление, что о пуле никто сперва и не подумал.

— Ты!.. ах ты…

— Я предупреждал!

Инженер торопливо дернул рычаг. Перезаряжать пистолет обычным способом он не собирался. У Анри не возникло и тени сомнения, что сейчас прогремит второй выстрел. Плохо соображая, что делает, он заорал во всю глотку — и прыгнул на спину инженеру, выхватывая кинжал. Упали оба: инженер — хрипя и дергаясь, Анри — бранясь и тыча клинком наугад, в мягкое и брызжущее теплым.

Пистолет, придавлен двумя телами, выстрелил еще раз. Огонь больно обжег Анри левое плечо. Вопя, парень откатился в сторону. Опомнившись, громилы обступили инженера — крича, они полосовали ножами тело, бьющееся в агонии. Позже врач, приглашенный в полицейский участок, куда доставят труп Филиппа Лебона, зафиксирует тринадцать ранений. У страха глаза велики — каждый норовил нанести удар покойнику, словно мстя за Живоглота.

— Уходим!

Подхватив бесчувственного атамана, шайка растворилась в темноте. Последним скрылся Анри. Повинуясь любопытству, жгучему, как факел, вырвавшийся из ствола, он обернулся — и увидел, что над инженером, взявшись не пойми откуда, стоит заказчик.

Человек в сером, с орденом на груди.

— Жаль, — сказал серый. — Я просил не убивать. С другой стороны, тоже метод…

Двумя пальцами, брезгливо, как дохлую саранчу, он поднял пистолет. Анри не знал, можно ли удержать этакую тяжесть иначе, чем двумя руками, и знать не хотел. Серый приводил его в ужас. Ноги приросли к земле. Кинуться прочь он сумел лишь тогда, когда заказчик ушел с места убийства, направляясь к Сене.

Анри не видел, как серый человек выбросил пистолет в реку. Но не сомневался, что заказчик поступит именно так. Лично он, Анри Бюжо, еще бы и молитву прочитал.

На всякий случай.

* * *

— Пистолет Вольта,[57] — сказал Торвен, прерывая молчание, повисшее после рассказа кабатчика. — Хотел бы я знать, что там Лебон усовершенствовал. Святой Кнуд — тридцать лет назад!..

Глядя на папашу Бюжо, угрюмого и расстроенного, он подумал, что юный бандит Анри вполне мог и не умереть на каторге. Что, если вот он — Анри Бюжо — убийца инженера Лебона? Раскаяние, муки совести — в итоге состарившийся кабатчик, ускользнув от внимания полиции, рассказывает страшную историю любому желающему. Не потому, что этого хочет архивариус, любитель выпить на дармовщинку. Каждый платит долги по‑своему. Например, исповедуясь раз за разом перед чужими людьми, воскрешая в памяти страшный вечер и напоминая себе — есть высший суд…

— Заявки не поступало, — хихикнул старичок, беря очередную колбаску. — Говорите, Вольта? Нет, итальянцев мы не регистрируем. Своих умников больше, чем надо…

— Это правда, — согласился Зануда. — Своих умников везде хватает.

Стало ясно, на что намекал Карно, поминая несчастного Лебона. К армии надо обращаться вовремя. Бедняга-инженер не дошел до военного министерства. Зато Николя Карно не только дошел, но и вернулся на службу. Теперь он если и гуляет по Елисейским полям — к сегодняшнему дню там зажгли столько фонарей Лебона, что можно ночью смело пускать девиц с мешками золота! — то в сопровождении бравых сержантов.

Но и Эминент за четверть века изменился.

В частности, убедился, что убийство — тоже метод.

4

— Как синели мундиры, когда батальоныНашей гвардии шли, наступая с холма!Там обломки цепей и обломки короныЗамешала с картечью свобода сама!