Механизм Войны (СИ)

   - Я включу некоторые системы - они исправны, просто это место на консервации, - Холден вставляет в опустевшие порты рабочие матрицы, - подключусь к энергоснабжению активной изоляции. Если сделать грамотно - операционная система не заметит утечки и не отключит нас. Значит, смогу управлять замками, переборками и некоторыми другими системами.

   - Штурмовиков это не остановит, - отзывается Илан, глядя на копошащегося в куче деталей боскарианца.

   - Задержит, - Холден забирает подаваемые матрицы, - выиграем еще немного времени.

   - Это утопия.

   - Нужно попытаться, - Холден оборачивается, улыбается столь беспечно, что чувствуется фальшь, - умереть всегда успеем.

   Илан, как может, улыбается в ответ.

   - Мы не знаем, когда закончатся переговоры и комендантский час.

   - Я не сдамся, - Холден вставляет последнюю матрицу и закрывает ячейку, тут же вызывая следующую, - и ты не должна.

   Сталкер снова оборачивается: в топологии Илан он видит лишь стоическое спокойствие и чувство вины.

   - Я анализирую и подсчитываю вероятности, - она пожимает плечами, - я давно разучилась надеяться.

   Холден молча берет из ее рук матрицу и вставляет в ячейку.

   Тишина рассекает мир, точно занавес: отделяет их друг от друга невидимой преградой. Илан ощущает что-то неприятное, какую-то досаду и непонятное опустошение. Чувствует острую необходимость что-то сказать, но сверкающее безупречными гранями сознание астронавигатора лишь насмехается над нелепыми метаниями запертого в том же теле неразумного животного. Она бесконечно убегает от этого чувства: снисходительного презрения той Илан, что связывает паутиной разума звездный флот, к той, что плачет иногда в тишине собственных покоев вроде бы без всякой причины.

   Она завидует воал-кун, той чистоте формы, что скрепляет чистоту разума, отсекая рудименты примитивных эмоций. А она... ей уже не дано вознестись, ее судьба - бесконечное хождение по кругу в клетке собственного естества. Борьба сверхразума с животным, безупречной логики с обскурантизмом низменных страстей.

   Это изматывает.

   - Прости.

   Голос Холдена звучит, точно через стену. Илан вздрагивает, когда он забирает очередную матрицу из ее рук - проклятье, деструктивные мысли затягивают, точно трясина.

   - Это я виноват, - юноша вставляет матрицу в ячейку порта, - зря я все это...

   - Брось, ты не мог знать, - она пожимает плечами, - я ведь сама... пришла.

   - Да ладно, - он сам забирает матрицы со стола, - ты же знаешь, от меня одни проблемы.

   Он вставляет матрицы, оборачивается вдруг и, привалившись спиной к ячейке, вздыхает тяжело.

   - Я виноват хотя бы в том, что вообще появился в твоей жизни, - Холден усмехается грустно, - я ведь понимал, что ничего не смогу тебе дать...

   - Не начинай...

   Где-то в груди вспыхивает огонек - чтобы отвлечься, Илан собирает оставшиеся матрицы в стопку.

   - Да ладно, - отзывается грустно Холден, - ты же знаешь, что я прав. Даже за пределами Консорциума... что я мог тебе дать? Нищий безродный ублюдок...

   Матрицы с грохотом ударяют о стол.

   Холден и боскарианец вздрагивают - а Илан цедит сквозь зубы:

   - Как мне это надоело!

   Тонкие, скрытые материей гирокостюма пальцы скребут по столу, сжимаются в кулак и тут же - резкий, невероятной силы удар о столешницу.

   - Илан...

   - Заткнись!

   Она оборачивается рывком, обжигает взглядом - зверь вырвался из клетки, блестящий разум астронавигатора потерял контроль, и теперь она будет говорить - то, что, возможно, не должна.

   - Мы знакомы столько лет, - голос девушки кажется сиплым и неестественным, - мы... мы так изменились, но ты продолжаешь раз за разом твердить эту чушь...

   - Это правда... - пытается вставить Холден.

   - Нет! - она рубит воздух рукой - с силой, наотмашь, точно рассекая все возражения, - Нет! Ты все твердишь, что я - чистокровная, а ты - ублюдок, полукровка. Недочеловек, - в топологии Илан вдруг проскальзывает боль и Холден стискивает зубы, осознавая свою ошибку, - но я - не воал-кун, меня не создавал Оклират, я не выбирала свою природу. Моя мать носила меня под сердцами и кормила грудью - как и твоя. И в чем разница между нами? В том, что они любили наших отцов по разные стороны границы?

   Илан берет матрицу со стола, точно цепляется за якорь ускользающей реальности - но зверя не загнать в клетку так просто. С силой отбросив матрицу прочь, девушка отворачивается, трет лицо ладонью, дышит тяжело, пытаясь успокоиться - тщетно. Она должна сказать - сказать все, иначе нельзя.

   - А хочешь знать о границах? - она оборачивается, - Так я расскажу о них... Я прошла всю Вселенную насквозь - босиком по осколкам расколотых звезд. Я любовалась закатами над протопланетными дисками, прикасалась к излучению аккреционных колец, слушала, как поет реликтовое излучение и чувствовала кожей ядовитые дыхания газовых гигантов...

  В голосе Илан есть что-то чарующее и в то же время - нечеловеческое