Мехасфера: Ковчег

Ночь выдалась бессонной. Инки лежали на холодной земле, сбившись в небольшие группы, чтобы сохранять больше тепла. Никто не дал им взять достаточное количество теплых вещей, поэтому у некоторых зубы стучали от холода. Многие плакали и стонали от полученных ран, некоторые бредили. Попавшие в жуткую передрягу, пережившие адские зрелища и страдания люди мечтали увидеть ночной кошмар, который по определению не может быть таким же безумным, как окружающая реальность. Ночной кошмар означал, что на какое-то время тебе станет легче, но он не приходил. Не давали заснуть и направленные на инков прожектора, помогавшие следить за сохранностью стада, — пленных стерегли двое солдат, сменявшихся каждые два часа в течение ночи.

Несколько инков взяли выброшенную из домов мебель, разломали ее на части и разожгли огонь в той самой куче угля и золы, что осталась от лагерного костра. Вокруг сразу собрались самые сильные и наглые. Среди них первыми были Юрас и Куско, прихватившие с собой Лиму. Бедная девушка пребывала в шоке, поэтому не сопротивлялась. Только через несколько часов угнетающе тяжелой бессонницы она вернулась к жизни и обнаружила себя в компании омерзительного борова Юраса, который с радостью воспользовался отсутствием ее отца, став теперь прислужником незваных гостей. Само по себе пленение Инки не особо волновало Лиму, ведь все они по сути были в плену, просто кто-то сидел в помещении, а кто-то в загоне под открытым небом. Больше всего ее мучила простреленная нога единственного и любимого родственника. В его возрасте и без серьезной помощи это могло привести к несчастью. Дождавшись, когда обнявший ее Куско перестанет ерзать и увидит свой первый кошмарный (так ему и надо) сон, девушка поползла к краю их нового лагеря, ближе к тому месту, где держали отца.

Стена загона проходила в нескольких метрах от импровизированной тюрьмы, поэтому шепот родной дочери Инка услышал сразу.

— Отец…

— Лима? Как ты? — послышался его голос.

Старик прильнул к заколоченному окну дома, где его заперли вместе с Матфеем, а девушка ухватилась руками за край ограждения. Между ними тянулся двухметровый проход.

— Все хорошо, отец, не волнуйся, — прошептала она. — Как твоя нога?

— Кровь еще сочится, — начал Инка, и девушка, сдерживая гнев, прикрыла глаза. Лучше бы выстрелили в нее. Не было бы так больно. — Но мне помогает Матфей. Он перевязал рану. Без него было бы совсем худо.

— Кто это такие? — не в силах стоять, Лима присела и оперлась о стену. Она оказалась к отцу спиной и повернула голову, чтобы лучше его слышать. Щель между досками хорошо пропускала звук. — Я единственная догадывалась, что они прилетят, но, как самая последняя дура, отмахивалась от видений, поэтому ничего важного не узнала.

— Думаю, они сказали правду, — прохрипел Инка. — Прилетели с Марса.

— Я… Я не понимаю, отец…

— Колонисты с далеких земель, — упростил он. — Более развитая цивилизация.

— Им нужны семена… — пробормотала Лима.

Ей пришлось замереть, когда мимо проходил часовой. Она не понимала, можно ли инкам общаться друг с другом, нарушает ли она какое-то новое правило или нет, но, памятуя о том, насколько легко захватчики убивали, не стала рисковать и проверять их настрой. Охранник ничего не заметил.

— Они убьют всех, когда завершат миссию? — неожиданно спросил Инка. — Ты об э́том боялась тогда сказать?

— Все будет хорошо, отец, — солгала она. — Ты же знаешь…

Внезапно ее оборвал солдат, подкравшийся с другой стороны ограды. Она держала в поле зрения первого часового и совсем забыла о втором. На его броне отражала свет прожектора буква Е.

— А ну замолчали тут. — Было заметно, что нарочитая жесткость давалась Эхо с трудом. — Никаких разговоров.

Он уже успел немного поспать и теперь был на посту. Совсем недавно он снимал экзоброню, но, выйдя из дома, первым делом снова надел ее. Лима заметила, что даже по нужде солдаты ходили в броне. Они словно были слабыми без дополнительной груды мышц, как улитки без панцирей. Понимая это и слыша отголоски человечности в интонациях Эхо, девушка тихо проговорила:

— Мой отец потерял много крови. Дайте ему воды. Пожалуйста!

Морпех посмотрел в ее просящие глаза, глубоко вздохнул, потом едва заметно кивнул и зашагал прочь. Лима отползла от стены, чтобы не мозолить Эхо глаза, и увидела, как он вернулся и просунул в окно тюрьмы пластиковую бутылку с водой. После этого она легла на ледяную землю, свернулась в клубок и смогла задремать.

Хорошо, что пластик не разлагается сотни лет. Может, это и погубило планету, но в данный момент спасло Инке жизнь. Белый пришелец не стал бы отдавать свою флягу или надолго оставлять пост. Повезло, что под ногами валялась тара.