Меланхолия

- Мы здесь еще не хозяева, - пояснила она.

- И сомневаюсь, что будем.

- Будем. Он был придворным художником. У него сильные покровители, заинтересованные в...

- Правде?

- В ее отсутствии. Официальное расследование слишком неповоротливо - оно может случайно и натолкнуться на эту правду. Мы же легко этого избежим.

- Но тело ведь не найдено? Почему решено дать ход разбирательству?

Сандра покосилась на меня. Щелкнула сумочкой и достала сигаретку.

- Он рисовал поясной портрет мэра, - пояснила она дымком. - Каждый день у него была аудиенция. Вчера он не пришел.

- Шлюхи, - сказал старик, пристально разглядывая табачный огонек и тщетно принюхиваясь. - Шлюхи всегда мешают творчеству. И политике. Ищите шлюху и обрящете.

- Почему как только речь заходит о художнике, так сразу он представляется весьма распущенным человеком? - спросил паршивец. - Краски как-то стимулируют потенцию?

- Ну, видишь ли, сынок, - развел старик руками, - у модного художника всегда есть тайна, как понравиться всем сразу. Бабы на это западают.

- А он был модный художник?

Старик выплюнул очередную конфетку и с отвращением придавил ее.

- Несомненно. У нас искусство давно умерло. Осталась только мода. Не всякому доверят поясной портрет мэра.

Где-то внизу заработал лифт - искрящее, грузоподъемное чудовище, упрятанное за ржавые решетки и с трудом раскрывающее давно не смазанную пасть. Лампы под потолком от перегрузки мигнули и в кратковременной тьме остался лишь желтоватый оскал Парвулеско, разглядывающего экранчик сотового. Затем все наладилось - шахта заполнилась мятой грудой металлолома, свет вернулся, изогнутые челюсти раздвинулись в пьяной усмешке, выпуская неожиданно ослепительные кинжалы светы, неуютно пронзающие студию, так что в них терялся силуэт прибывшего. Парвулеско кинул телефон на диван и пошел навстречу прибывшей фигуре, по привычке оглаживая кобуру. Где-то в районе гигантского мотка колючей проволоки две тени встретились, слились, замерли под все тот же бурчащий и булькающий аккомпанемент и затем скрылись в лифте. Гул прополз до самого дна здания, рассыпался неожиданным звоном бьющегося хрусталя и почти одновременно за запыленными окнами взревело нечто огромное, мощное, заполнило, затопило студию, разбавляясь неприятной резью в ушах, простреливая полумрак странным свечением, вычерчивающим по стенам медленно затухающие блики.

Легкая дрожь прошла по полу. Сандра поймала соскальзывающий с дивана мобильник, захлопнула его и сунула в карман. Вслед за этим наступила внезапная и неуютная тишина упущенной возможности.

- Быстро она его, - сказал маленький паршивец.

Старик торопливо достал долгожданную сигарету и дрожащей рукой возжег огонь. Знакомая вонь стала расползаться по фабрике, изгоняя незнакомые и непривычные запахи искусства, моды и распущенности. Никотин влил новую отраву в старые легкие, отчего древний коневод как-то расправился, набух весенним клещом, дождавшимся своей босоногой жертвы, оторвался от шкафа с паршивцем и прошелся по студии, старательно обходя скульптурные и мусорные композиции, бормоча сквозь сигаретный дым: "Абстракционизм... Примитивизм... Кубизм... Постмодернизм..." Особенно его заинтересовали препарированные женские тела - он долго изучал рельеф мускул, водил пальцем по нервным сплетениям и одобрительно шлепал их по бедрам и задам: "Мясо оно и есть мясо".

- А я, пожалуй, ошибся в своей оценке современного искусства, - признался он наконец. - У этого малого было что сказать.

- У меня тоже есть, что сказать, - крикнул паршивец и скрипучий голосок отразился мрачным эхом.

Старик махнул рукой.

- Если научить человека только читать, то он будет читать одну порнографию, если научить человека только писать, то он будет писать только кляузы. А учить говорить вообще не стоит. Я о другом, коллега, совсем о другом. Посмотрите вокруг, - старик развел руки и закрутился, - посмотрите вокруг, мой друг, и вы задумаетесь. Вы задумались?

Паршивец кивнул.

- О, это момент истины! Так скажите - о чем?

- Я задумался о том, какого черта ты все это несешь! Тебе не кажется, что пора брать расследование в наши крепкие руки?

- Мы только этим и занимаемся, - сказал старик и хлопнул очередной манекен. - Что мы имеем на данный момент?

- Убийства - раз, похищения - два, кражу личной собственности - три. Полный боекомплект преступлений против человечности.

- Боекомплект! Отлично сказано, коллега. А кто главный подозреваемый?

- Мы.

Старик споткнулся, неловко развернулся и упал в кстати поставленное кресло. Пальцы его сплелись, прижались к гулкой груди, а лицо оплыло в просительном выражении:

- Не стоит так шутить, не стоит.

Маленький паршивец слез со шкафа, заложил руки за спину и принялся расхаживать по сложному маршруту.

- А что? Это было бы замечательно. Ведется расследование против самого себя. Отличный сюжет. Популярный. Модный. Нет, если бы я был писателем, то я только бы и придумывал подобные сюжеты. Да что там! Придумывать! Зачем? Все давно придумано, надо только творчески переработать тему.

- Ну-ну, - добродушно ухмыльнулся старик, - выкладывай, а я послушаю.