Вода ласково гладила шею, приятный жар обволакивал тело. Пусть в моём распоряжении не было
ни ранаханнских благовоний, ни душистого отвара из мыльного корня – только глиняная плошка с
золой и жесткая мочалка из щетины – неважно. Главное, что я наконец-то могла вымыться,
стереть, соскоблить с себя отвратительную запекшуюся корку слизи и грязи. Подкупив служанку, я
забиралась в лохань по несколько раз в день, как только немного пришла в себя после прибытия в
Бёрк. С её же помощью я раздобыла чистое платье, нижнее белье и лёгкие сапоги.
Всю одежду, что я носила в монастыре, по моей просьбе завязали в узел и сожгли.
Намокнув, волосы потяжелели и облепили плечи. Я запрокинула голову и погрузилась глубже,
оставив на поверхности только лицо. Если бы только можно было раствориться в воде, стать
речной наядой – говорят, в них превращаются утопленницы – чтобы стереть из памяти всё-всё-всё и
спокойно доживать свой век, бездумно наслаждаясь журчанием ручьев и плеском волн.
Внезапно показалось, что дно лохани исчезло. Не успев даже вскрикнуть, я с головой ушла под
воду. Что-то, похожее на огромную змею, обвилось вокруг пояса, дернув вниз с такой силой, что из
легких вылетел последний воздух. Ужас сковал горло не тогда, когда, глянув наверх, я увидела
быстро удаляющуюся над головой поверхность воды, а когда вспомнила, что сама заперлась
изнутри. Щеколда была не из надёжных, и тот же Коннар мог с лёгкостью выбить её плечом, но...
Но я даже не могла закричать и позвать его на помощь.
Снизу потянуло холодом. Несколько мгновений я заворожённо наблюдала, как вверх быстро бегут
пузырьки. "Змея" усилила напор. В ушах зазвенели крохотные серебряные колокольчики.
Я очнулась и принялась яростно выкручиваться из смертоносных объятий, беспорядочно колотя
руками и ногами по шершавому телу. В ответ оно лишь сильнее сжималось, и рёбра затрещали, не
выдержав напора.
Судорожный вдох. Глотку ошпарила струя воды, отрезавшая надежду на спасение. В отчаянии я
рванулась вверх, к спасительному свету, и... Проснулась, вжавшись в жёсткий бортик.
- Сон? - слабо прошептала я и закашлялась от знакомой боли в горле.
Дрожащей рукой я вытерла холодный пот со лба и в изнеможении откинулась назад. Кошмары
становились всё более и более реалистичными, но это всего лишь бесплотные видения, которые не
могли дотянуться до меня из призрачного мира.
Я опустила глаза вниз и похолодела.
Талию опоясывала широкая красная полоса.
Тело действовало быстрее разума. Через мгновение я уже сидела на кровати, по шею
завернувшись в простыню и испуганно глядя на лохань. Вода колыхалась, ловя золотистое сияние
светильников. В этом колыхании померещилось, будто на дне шевельнулось что-то тёмное.
Тяжёлый удар в дверь грохочущим набатом разорвал тишину.
- Кошка! - голос Коннара хрипел не то от недосыпа, не то от ярости. - Ты не спишь, я слышал твой
крик! Что у тебя там творится?!
Я не произнесла ни слова, уткнувшись подбородком в сложенные ладони и глядя перед собой.
- Кошка! - в тоне северянина появилась угроза. Дверь испуганно задрожала под очередным
мощным ударом. - Ты же знаешь, что, если захочу, я могу зайти и без твоего разрешения!
- Всё в порядке, - бесстрастно произнесла я. - Мне приснился плохой сон. Уходи.
За дверью повисла тишина. Наёмник обдумывал мои слова.
- Три дня, - наконец, тихо, но жёстко повторил он. - Три дня ты не выходишь наружу. Три дня не
желаешь меня видеть. Просто запираешься в этой шар'ракховой комнате безо всяких объяснений.
И после этого я должен поверить, что всё в порядке?
Я медленно сползла на спину и свернулась в клубок, поджав колени к животу.
- А я и не прошу мне верить! Просто хочу отдохнуть. Я очень устала от всего. Даю слово, что
объясню, если не всё, то хотя бы часть происходящего. Обещаю.
Коннар выругался вполголоса и угрюмо сказал:
- Надеюсь, твои объяснения хоть немного оправдают пребывание в этой дыре! Я скоро ракушками
обрасту, пока твоё высочество изволит валяться в кровати днями напролёт!