Меликства Хамсы

Часть карабахских армян, перебравшаяся в Гандзакское ханство под покровительство своих прежних меликов, начала совершать отсюда набеги на владения Ибрагим-хана. Иногда, с согласия Джавад-хана, им оказывали помощь и мелики Гандзакского ханства. Эти набеги продолжались в течение нескольких лет. Целью их было не подчинение своей власти, а разбой и грабеж. Каждое подобное нападение заканчивалось резней, поджогами, разрушениями и захватом пленных. И поскольку армяне безжалостно убивали захваченных пленных, тюрки Карабаха даже стали носить армянскую одежду. Этими набегами руководили Дали-Махраса (вардапет Аваг), Тюли-Арзуман и шушинский ювелир Мелкум. Они полностью перекрыли ущелье реки Тартар, и ни один мусульманин не мог пройти в сторону Гандзака.

Ибрагим-хан был вынужден несколько раз обращаться к Джавад-хану, прося его посредничества в переговорах с меликом Межлумом и меликом Абовом. Он предлагал им прекратить враждебные действия, вернуться на родину и вступить в прежние права. Но мелики не верили обещаниям лживого хана и считали, что мир может наступить лишь в том случае, если крепость Шуши будет разрушена, Ибрагим-хан покинет свое логово, удалится из Карабаха и переселится в джеванширские степи, где жили его предки. Это требование было крайне тяжелым для Ибрагим-хана: лишиться крепости Шуши означало для него потерять все. Нужно сказать, что и Джавад-хан считал, что крепость Шуши должна быть опустошена и разрушена. Для него было невыносимо соседство новоявленного ханства, укрепившегося в неприступных высях Шуши. Он не переставал повторять: «Будь проклят мелик Шахназар, вдохнувший жизнь в холодную змею и согревший ее на своей груди. Не было бы крепости Шуши, не было бы и джеванширского ханства…».

И действительно, крепость эту воздвиг мелик Шахназар и передал ее Панах-хану. И тот на груди Карабаха начал создавать коварное, вероломное мусульманское ханство.

Панах-хан был еще сравнительно сносным человеком: он в какой-то степени сохранял бесхитростность своего племени, был свободен от мусульманского фанатизма и обращался с армянскими меликами не как властелин, а как союзник. Но Ибрагим-хан не был похож на своего отца. Получив воспитание в Персии, он с детства впитал весь фанатизм мусульманской религии. Он не только преследовал христиан, но и принуждал многих принять мусульманство. Во времена правления меликов в Карабахе не было ни одного мусульманина. И если сегодня мы встречаем в Карабахе целые деревни, населенные армянами-мусульманами, если мы встречаем в армянских селах тюркские семьи, которые признаются, что их предки были армянами, – то все это результаты деятельности Ибрагим-хана.

Подобное поведение хана жестоко оскорбляло религиозное чувство армянских меликов. Они не видели иных путей пресечения отступничества, как убивать при случае отступников от Христовой веры. Дали-Махраса (вардапет Аваг) поступал иначе. Он поклялся, что убьет столько тюрок, сколько армян Ибрагим-хан обратит в магометанство. А Тюли-Арзуман выступал в роли миссионера. Он, конечно, с помощью меча, а не проповеди принуждал попавших в его руки мусульман признать истинность христианской религии и ложность мусульманской. О религиозном рвении этого человека свидетельствует случай, сохранившийся в памяти карабахских армян. Однажды Арзуман повстречал моллу, направлявшегося в крепость Шуши. Он схватил моллу и, приставив меч к его груди, сказал: «Если признаешь, что Христос – Бог, я не убью тебя». Молла признает. Арзуман заставляет его трижды повторить это признание и отпускает моллу. Об этом случае сообщают Ибрагим-хану. Хан, призвав моллу, в гневе спрашивает: «Неужели ты признал, что Христос – Бог?». «Да, признал, – отвечает молла. – Если бы Вы, великий хан, попали в руки Арзумана, то не только признали бы, что Христос – Бог, но и что сам Арзуман – бог богов…»

XXV

После нескольких лет пребывания в Гандзаке согласие, установившееся между меликом Межлумом и меликом Абовом, начало постепенно ослабевать. Мелик Межлум был человеком рассудительным, наделенным трезвым и острым умом. А мелик Абов, хотя и был бесстрашным и непобедимым воином, но характером обладал вспыльчивым и недальновидным. Естественно, что Джавад-хан более уважал мелика Межлума, и это вызвало ревность мелика Абова.

Расхождение между двумя меликами обострилось и потому, что мелик Абов намеревался покинуть вместе со своими подданными Гандзак, переселиться в Грузию и основать в Болниси новое поселение. Но мелик Межлум не разделял его намерений. Он не хотел оставлять родину и искать нового прибежища, ибо они и так жили вне пределов своих владений. Но Гандзак, считал мелик Межлум, все-таки был ближе к Карабаху, отсюда было легче при благоприятных обстоятельствах вновь вернуться в Карабах. Он совершенно не был расположен переселяться в Грузию и иметь дело с грузинами после предательства грузинского царя.