Мелкий бес

Передонова смущало все, что он здесь видел и слышал. Он бормотал несвязные слова и, сидя на кресле, старался держать шапку так, чтобы исправник видел кокарду. Миньчуков сидел против него, по другую сторону стола, совершенно прямо, улыбался все так же сладко, а загребистые руки его тихонько двигались на коленях, сжимались и разжимались.

– Болтают нивесть что, – говорил Передонов, – чего и не было. А я сам могу донести. Я ничего такого, а за ними я знаю. Только я не хочу. Они за глаза всякую ерунду городят, а в глаза смеются. Согласитесь сами, в моем положении это щекотливо. У меня протекция, а они гадят. Они совершенно напрасно меня выслеживают, только время теряют, а меня стесняют. Куда ни пойдешь, а уж по всему городу известно. Так уж я надеюсь, что в случае чего вы меня поддержите.

– Как же, как же, помилуйте, с величайшим удовольствием, – сказал Миньчуков, простирая вперед свои широкие ладони, – конечно, мы, полиция, должны знать, если за кем есть что-нибудь неблагонадежное или нет.

– Мне, конечно, наплевать, – сердито сказал Передонов, – пусть бы болтали, да боюсь, что они мне нагадят в моей службе. Они хитрые. Вы не смотрите, что они все болтают, хоть, например, Рутилов. А вы почем знаете, может, он под казначейство подкоп ведет. Так это с больной головы на здоровую.

Миньчукову казалось сначала, что Передонов подвыпил и мелет вздор. Потом, вслушавшись, он сообразил, что Передонов жалуется на кого-то, кто на него клевещет, и просит принять какие-нибудь меры.

– Молодые люди, – продолжал Передонов, думая о Володине, – а много о себе думают. Против других умышляют, а и сами-то нечисты. Молодые люди, известно, увлекаются. Иные и в полиции служат, а тоже туда же суются.

И он долго говорил о молодых людях, но почему-то не хотел назвать Володина. Про полицейских же молодых людей он сказал на всякий случай, чтобы Миньчуков понял, что у него и относительно служащих в полиции есть кое-какие неблагоприятные сведения. Миньчуков решил, что Передонов намекает на двух молодых чиновников полицейского управления: молоденькие, смешливые, ухаживают за барышнями. Смущение и явный страх Передонова заражали невольно и Миньчукова.

– Я буду следить, – сказал он озабоченно, на минуту призадумался и опять начал сладко улыбаться. – Два есть у меня молоденьких чиновничка, совсем еще желтогубые. Одного из них мамаша, поверите ли, в угол ставит, ей-богу.

Передонов отрывисто захохотал.

Между тем Варвара побывала у Грушиной, где узнала поразившую ее новость.

– Душенька Варвара Дмитриевна, – торопливо заговорила Грушина, едва только Варвара переступила порог ее дома, – какую я вам новость скажу, вы просто ахнете.

– Ну, какая там новость? – ухмыляясь, спросила Варвара.

– Нет, вы только подумайте, какие есть на свете низкие люди! На какие штуки идут, чтобы только достичь своей цели!

– Да в чем дело-то?

– Ну вот, постойте, я вам расскажу.

Но хитрая Грушина прежде начала угощать Варвару кофеем, потом погнала из дома на улицу своих ребятишек, причем старшая девочка заупрямилась и не хотела идти.

– Ах ты, негодная дрянь! – закричала на нее Грушина.

– Сама дрянь, – отвечала дерзкая девочка и затопала на мать ногами.

Грушина схватила девочку за волосы, выбросила из дому на двор и заперла дверь…

– Тварь капризная, – жаловалась она Варваре, – с этими детьми просто беда. Я одна, сладу нет никакого. Им бы отца надо было.

– Вот замуж выйдете, будет им отец, – сказала Варвара.

– Тоже какой еще попадется, голубушка Варвара Дмитриевна, – другой тиранить их начнет.

В это время девочка забежала с улицы, бросила в окно горсть песку и осыпала им голову и платье у матери. Грушина высунулась в окно и закричала:

– Я тебя, дрянь этакая, выдеру, – вот ты вернись домой, я тебе задам, дрянь паршивая!

– Сама дрянь, злая дура! – кричала на улице девочка, прыгала на одной ноге и показывала матери грязные кулачонки.

Грушина крикнула дочке:

– Погоди ты у меня!

И закрыла окно. Потом она села спокойно, как ни в чем не бывало, и заговорила:

– Новость-то я вам хотела рассказать, да уж не знаю. Вы, голубушка Варвара Дмитриевна, не тревожьтесь, они ничего не успеют.

– Да что такое? – испуганно спросила Варвара, и блюдце с кофе задрожало в ее руках.

– Знаете, нынче поступил в гимназию, прямо в пятый класс, один гимназист, Пыльников, будто бы из Рубани, потому что его тетка в нашем уезде имение купила.

– Ну, знаю, – сказала Варвара, – видела, как же, еще они с теткой приходили, такой смазливенький, на девочку похож, и все краснеет.

– Голубушка Варвара Дмитриевна, как же ему не быть похожим на девочку, – ведь это и есть переодетая барышня!

– Да что вы! – воскликнула Варвара.