Мелкий шрифт

Я хватаюсь за край стола, чтобы не упасть со стула. – Не подмигивай.

– Почему?

– Потому что мои яичники могут взорваться, и это будет весьма прискорбно.

Он усмехается про себя. – Ани пригласила меня после нашей последней встречи.

– Эта маленькая коварная… – Я так не готова представить Роуэна своей семье.

– Это мило, как много она говорит о тебе.

Ух. Как я могу раздражаться на Ани за это?

Я вздыхаю. – Я не уверена, что ты готов к моей семье.

– Пожалуйста. Мне нужно услышать все о свадьбе твоих родителей в Вегасе. Их любовь к Элвису очень глубока.

– Не поощряй их. Они достанут старый альбом и засыплют тебя историями.

– Ани упоминала, что у них есть видео, где ты выступаешь с укулеле в гостиной. Можешь считать, что мне очень интересно посмотреть этот семейный фильм.

Я со стоном кладу голову на стол и высоко поднимаю средний палец.

🏰 🏰 🏰

– Разве ты не милейшее создание? – восторгается мама, когда Роуэн входит в дверь с шикарной бутылкой вина.

Все его тело застыло в дверном проеме.

– Добро пожаловать. – Мой папа протягивает руку.

Роуэн пожимает ее и приветствует всех остальных, включая Клэр, которая смотрит на него с ног до головы, а затем пожимает плечами, как будто ее это не впечатляет.

– Ты пришел! – Ани почти набрасывается на Роуэна и крепко обнимает его.

Все смотрят на них. Глаза моей мамы блестят, когда она прижимает руки к груди.

Папа поворачивает голову в мою сторону и одобрительно кивает. – Он мне уже нравится больше, чем Лэнс.

– Папа! – простонала я.

Если Роуэн и услышал его, он делает вид, что не слышал.

– Давайте есть! – кричит мама. Клэр предлагает помочь подать всем любимую еду моего отца.

Роуэн занимает место рядом со мной, и сразу же обеденный стол моих родителей кажется предназначенным для кукольного домика.

– Ты раньше пробовал армянскую еду?

Он качает головой.

– Ты привередливый едок?

Он закатывает глаза. – Я ем все, кроме икры.

Я смеюсь про себя. – Отлично! Тогда приготовься быть пораженным. Моя мама, может быть, и из Европы, но она выучила все любимые армянские рецепты моего отца.

Я беру приборы и начинаю копаться в маминой стряпне. Клэр время от времени готовит по этому рецепту, но ничто не сравнится с маминой стряпней.

– Итак, мистер Кейн, как вам, нравится пока Дримленд? – Мой отец делает глоток вина, которое принес Роуэн.

Он смотрит на меня. – Растет на моих глазах.

Под взглядом Роуэна все мое лицо становится расплавленным.

Он сжимает мое бедро, а затем смотрит на отца. – И, пожалуйста, зовите меня Роуэн.

Мама усмехается. – Захра рассказала нам о проекте, над которым ты работаешь. Это так мило, что ты хочешь отпраздновать годовщину парка.

Рука Роуэна сжимается в кулаки на коленях. – Это то, чего хотел мой дедушка.

– Он был великим человеком, – говорит мой отец.

Роуэн кивает. – Я рад, что люди здесь ценили его. – В его голосе чувствуется легкое колебание.

Я хватаюсь за его кулак и растопыриваю его пальцы, прежде чем сцепить наши вместе. – Тебе не нужно нервничать, – шепчу я ему под нос.

– Я не умею вести светские беседы, – шепчет он в ответ.

Я могу только смеяться и наслаждаться шоу. Застенчивость Роуэна – это такая приятная перемена по сравнению с тем, как он ведет себя со всеми в офисе.

– Как тебе Флорида по сравнению с Чикаго? – спрашивает мама.

– Здесь... жарко.

Все за столом смеются, и напряжение покидает тело Роуэна.

– Должно быть, это разнообразие по сравнению с Чикаго. Мы всегда хотели побывать там. – Папа кивает.

– Но у нас уже много лет не было отпуска, – наконец, говорит Ани.

– Почему нет? – Роуэн смотрит на мою сестру, нахмурив брови.

– О. – Ее улыбка исчезает.

Ну, черт. Никто не хочет быть тем, кто ему об этом скажет.

Температура в комнате значительно падает. Рука Роуэна крепче сжимает мою, словно боится отпустить.

– Потому что мы не можем позволить себе взять отпуск, даже если бы хотели, – нейтральным тоном предлагает Клэр.

– Точно. – Голос Роуэна звучит напряженно для моих ушей.

Мама, благослови ее душу, меняет тему и каким–то образом спасает ужин. Роуэн кажется более замкнутым, чем обычно, а это о чем–то говорит. Я не думаю, что мои родители замечают это, поскольку они слышали только истории о Роуэне, но я обращаю внимание. Меня мучает тошнота до конца ужина, что затрудняет поедание моей любимой еды.

Роуэн хмуро смотрит на то, как я гоняю еду по тарелке, словно ребенок. В отличие от меня, он поглощает все это и просит добавки, что только делает мою маму счастливее.

Мой папа хлопает Роуэна по плечу, прежде чем обнять его. Я бы рассмеялась, если бы не была на взводе, так как Роуэн остается неподвижным, как доска, на протяжении всего обмена репликами.

Роуэн отпирает свою машину и открывает мне дверь. Я замираю, не в силах попасть внутрь, пока не проветрюсь.

– Прости за то, что произошло, – пролепетала я.

Его рука, держащая дверь, напрягается. – Почему ты извиняешься?

– Потому что ты и так нервничал из-за общения, а тут еще этот разговор.

Его челюсть сжимается. – Это не твоя вина, что я мудак, Захра.

Я поморщилась. – Не говори о себе так.

– Я думал, ты ценишь правду.

Я изумленно смотрю на него.