Мельничиха из Тихого Омута 2

— Я привезла шторы, — с мягкой улыбкой осадила её донна Анна. — Не поможете ли повесить? Врачи советуют мне спать по утрам подольше.

Лицо Жонкелии вытянулось, и она забормотала, что сейчас же позовёт работников, чтобы позаботились о шторах.

— Нет, спасибо, — ещё мягче произнесла гостья, — мне бы не хотелось видеть посторонних мужчин в моей комнате. Может быть, ваша милая невестка поможет мне?

Мамаша Жо растерянно оглянулась на меня, но я покачала головой с самым решительным видом.

— Сожалею, госпожа, — сказала я, скрестив на груди руки, — но я — мельничиха, а не плотник. Не хотите помощи от наших работников — разбирайтесь со шторами сами.

— Ты что такое говоришь?! — переполошилась Жонкелия. — Это ведь не трудно…

— А если я заплачу

? — невинно поинтересовалась донна Анна и достала кошелёк, звякнув монетами.

Кошелёк был новенький, из крашеной кожи, набитый так туго, что вот-вот готов был треснуть. Я стиснула зубы, потому что вот такая демонстрация богатства — она была обидной. Эта дамочка считала, что за деньги может купить всё. Она и на мельницу просочилась именно потому, что у неё были деньги. И я позволила ей жить здесь, потому что ничего не могла противопоставить её деньгам.

— Допустим, золотой, — госпожа Анна развязала шнурок на горловине кошелька и достала новенькую, совсем недавно отчеканенную монетку.

Монетка поймала луч солнца, и по стене, обшитой деревянными плашками, запрыгал солнечный зайчик.

— Конечно, она поможет, — запела мамаша Жо, незаметно дёргая меня за край фартука, чтобы я соглашалась поскорее.

Но я продолжала стоять неподвижно, не торопясь бежать и исполнять просьбу нашей незваной гостьи. Хотя монетка манила и соблазняла — ровненькая, блестящая…

— Вы обещали заплатить за ремонт дороги, госпожа, — сказала я с холодной любезностью, — и вложиться в дело. Об остальном речи не было, насколько я помню.

— А если две монеты? — словно забавляясь, госпожа Анна достала вторую монетку и небрежно бросила их на стол.

Монетки покатились и зазвенели, и мамаша Жо уставилась на них, как заколдованная.

— Торговаться вы не умеете, — заметила я.

— Думаете, переплатила? — с деланной тревогой спросила гостья.

— Сразу видно, что живёте не по средствам, — я кивнула, не делая попытки взять золото. — Даже не знаете, какие бывают расценки.

— Тогда, может, включим в эту стоимость ещё и ужин? — предложила донна Анна с такой улыбкой, что не захотелось швырнуть эти золотые в окно, а следом — и саму госпожу богачку.

— Не извольте беспокоиться, — тут же встряла Жонкелия и проворно сцапала монеты. — Эдит позаботится о шторках и об ужине. Уж она-то умеет готовить! Такое блюдо состряпает — вы пальчики оближите!

— Верните-ка деньги, мамашенька, — потребовала я. — Никаких шторок и никаких ужинов…

Госпожа Анна вопросительно приподняла брови и усмехнулась, мгновенно меня взбесив.

— Боюсь, графу Фуллартону это не понравится, — медленно произнесла она.

— Сейчас мы всё уладим, — пропела Жонкелия и в два счета вытолкала меня из комнаты. — Ты спятила, безмозглая коровища?! — шёпотом закричала старуха на меня, когда мы оказались в коридоре второго этажа. — Два золотых! Два! Ты хоть головой своей понимаешь, что это значит?!

— Понимаю, что за два золотых нас выгнали из нашего же дома, — сказала я сквозь зубы. — Неужели, вам это нравится?

— А что тут может не нравиться?! — всплеснула она руками и потащила меня вниз. — Берешь молоток, берешь гвозди — и прибиваешь ей эту чертову шторку, куда попросит!

— Если я возьму молоток, то лучше прибью её, — разозлилась я окончательно. — Вы взяли деньги — вот и пляшите под её дудку. А у меня много других дел.

— Каких? — желчно спросила Жонкелия. — Считать за гроши сорок для Ларка?

— По-крайней мере, это — честный труд, — отрезала я. — И доктор не ведёт себя со мной, как с личной собственностью.

— И золотом не платит, — подхватила старуха, и вдруг сменила песенку, подхалимски схватив меня под руку. — Ну что ты так разобиделась? Ведь тут ничего сложного — вбить пару гвоздей. Ты же хозяйка, а она — наша гостья…

— Незваная, — вставила я.

— …и тебе надо позаботиться о ней. Это твой долг.

Про долг она упомянула очень вовремя, хотя и неумышленно. И я сразу вспомнила, что мне скоро платить по счетам покойного мужа. Когда там срок выплат?

Не слушая Жонкелию, я зашла в нашу с ней комнату, и достала расписку Бриско из сундучка, где хранила бумагу, присланную Ларком, и расчеты по расходам и доходам мельницы. Два золотых — это возврат долга на двенадцать серебряных монет и проценты за два месяца. А значит, остальные деньги можно будет пустить в дело. Например, нанять плотников, чтобы сделали, наконец, крепкую дверь. Можно покрыть черепицей оставшуюся часть крыши. Можно построить добротный курятник, чтобы курицы не передохли зимой. Можно…

— Где у нас там молоток, мамашенька? — спросила я и начала подворачивать рукава. — Пойду повешу штору этой белоручке.

— Вот дано бы так, — обрадовалась Жонкелия и мигом притащила мне молоток, гвозди и колченогую табуретку.