Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков (ЛП)

А соперники есть в любом деле, Мелоди. Просто твои превратили себя в женщин-роботов

из «Остина Пауэрса».

* * *

Дуглас ждал нас на кухне, когда мы вошли.

- Ты вернулась, - он вел себя не так беспечно, как обычно. - Я сомневался после того,

как Исаак решил повести себя как полтергейст.

- Дуглас не знал, вернемся ли мы после поведения Исаака на выходных, - сказала я

Марине и Арти.

- Повезло вам, что мы пришли, - сказала Марина. - Нам нужно поговорить с Исааком.

Я посмотрела на нее. Она не видела Дугласа, иначе вела бы себя не так ворчливо.

- Помнится, до этого с призраками говорила я?

Она вскинула плечо.

- Просто сказала.

Я посмотрела на Дугласа.

- Как он?

Он взглянул на высокий потолок кухни.

- Заперся на чердаке и не спускается.

Ладно. Гора не спускается, тогда поднимется Магомет.

- Там крикет, - сказал Дуглас. - Посмотрите со мной?

Я ощутила укол симпатии к нему, хотелось просто сесть с ним и смотреть игру, ведь

он оставался парнем, что хотел смотреть спорт и с кем-то смеяться. Я не могла остаться с

ним, но знала парочку, что могла.

Я передала просьбу Арти и Марине, мне было полезно, чтобы они были заняты

вместе. Я хотела поискать Исаака одна, и я хотела знать, что они вместе внизу. Этот дом

казался безопасным в начале, но после случая с подвалом, где показал себя Ллойд, я еще

оказалась в торнадо из книг. О, я надеялась, что Исаак успокоился. До субботы он казался

самым мирным из братьев Скарборо, я надеялась, что он пришел в себя. Был лишь один

способ узнать.

Я постучала в дверь чердака. Я не знала, зачем, потому что он не мог бы помешать

мне войти, но все же я хотела дать ему возможность отказаться.

Он не ответил. Я тихонько приоткрыла дверь и пошла внутрь. Как и ожидалось, он

был в кресле, в руке был открыт один триллеров, что я принесла.

- Пришла поговорить про Чарльза, - сказал он, не глядя на меня.

- Да.

Он отложил книгу, медленно закрыв ее, а потом скрестил руки на коленях, глядя на

них. Он не говорил какое-то время, и я не торопила его, потому что он явно готовил себя к

разговору о важном.

- Мне нечего тебе сказать.

Правда? После почти двух минут полной тишины я ожидала чего-то большего. За две

минуты я могла бы придумать что-то, включив шоколадные эклеры и Человека-паука, а

Исаак ничего? Я собиралась задать ему конкретный вопрос.

- Чарльз был вашим сыном?

Он поднял голову.

- Откуда ты узнала о нем?

- Мы нашли стопку дневников вашей матери в подвале. Она записала его имя и дату

рождения, а рядом - «мой первый внук». И больше она ничего о нем, вроде, не писала.

Он снова молчал, а я ждала.

- Тогда ты знаешь столько же, сколько и я, - сказал он. - Я никогда не видел Чарльза.

- Нет, не столько же, - медленно сказала я. - Исаак, кем была мама Чарльза?

Исаак улыбнулся.

- Цилла, - одно слово было переполнено любовью. - Ее звали Присцилла, она была

самой красивой девушкой в мире.

Мое сердце учащенно билось из-за Присциллы, потому что у Исаака был такой же

вид, как у мамы, когда она говорила о моем отце, и у бабушки, когда она вспоминала

дедушку. Вид, полный любви, и я скрестила пальцы, опустившись на пыльное кресло

напротив него, надеясь, что он расскажет хоть что-то, что поможет мне раскрыть секреты

дома Скарборо.

Глава девятнадцатая:

Исаак вернул меня в осень 1910, к смерти Дугласа. Его выгнали из семьи, он

отправился в Мидлендс без планов на жизнь, а потом нашел работу грузчиком в порту в

Хале. Там он вызвался добровольцем в армию при Первой Мировой войне, а потом со

многими ранеными оказался в военно-морском госпитале.

- Присцилла была одной из медсестер, - сказал он и печально улыбнулся, произнося

ее имя. Он рассказал мне, как она ухаживала за его сломанной ногой и разбитым плечом,

как она всегда находила время, чтобы прочитать ему газету в конце своей смены каждый

день. - Я знал, - сказал Исаак, качая головой от воспоминаний. - Я знал, что она моя

единственная. Как только я открывал глаза, она уже была рядом. Она была ангелом.

Он становился сильнее, и они сближались, и потом обручились. Но дата свадьбы

приближалась, а он никак не мог рассказать ей о своей семье, о том, что его обвинили в

убийстве. Он хотел рассказать ей, но за месяц до свадьбы она забеременела, и он понял,

что ситуация безнадежна.

- Я был эгоистом, Мелоди. Я притворился, что у меня может быть нормальная жизнь,

но разве мужчина может так поступить с женщиной, которую любит?

Он слишком поздно понял, что свадьбой приговорит Присциллу к жизни жены

подозреваемого в убийстве, и их ребенок будет жить в такой же тьме. Это не давало бы им

жить нормально, от них все могли отвернуться.

- Она могла подумать, что я не любил ее так сильно, - прошептал Исаак так тихо и с

болью, что я едва его услышала. - Но это не так. Я ушел, потому что любил ее слишком

сильно, чтобы обрекать на такое.

* * *

- Присцилла Элизабет Хенсон, - я сотый раз назвала имя матери Чарльза, когда мы

вернулись в офис. - Мы знаем лишь, что она была медсестрой в Халле при Первой