Мелодия Бесконечности. Первый аккорд

— Нет! Папа, и ты тоже? — воскликнула Дэни, беспомощно опустив голову.

— Мы остаёмся, а вы отправляетесь домой, — холодно отозвался Питер.

— Что?!!! — в один голос вскричали Даниэлла и Ева.

— С вашего разрешения, — блондинка встала из-за стола и направилась к выходу, — У меня голова что-то разболелась, — за ней последовали и Джастина с Евой.

В зал вошли Рафаэль и Надир.

— А они что здесь делают? — недоуменно покосился на вошедших Джек, — Кто их пригласил?

— Они останутся, — не оборачиваясь, твердо произнес Джон.

— Это и мой дом, — с порога серьезно заявил младший принц, — И я тоже намерен его защитить. Я обязан жизнью Хранительнице, и я верну этот долг — это наименьшее, чем я могу искупить свою вину.

— Я думаю, что и мои люди с их саблями не будут лишними, когда на счету каждый человек, — приветственно поклонился Надир, — А что это с молодыми госпожами? Они вылетели отсюда такие рассерженные.

— Нам всем сейчас не легко. На сегодня всё — завтра с рассветом начинаем эвакуацию — у нас слишком мало времени, — с этими словами Джон быстро покинул зал в поисках жены, — Сэм, после завтрака ожидаю тебя в Архиве — не забудь.

Маргарита выбежала на улицу и добежала почти до Беседки Ветров в дальнем углу сада, пока, поскользнувшись, не упала на мокрую дорожку, счесав ладонь.

Девушка подняла голову — с тяжелого мрачного неба падали гулкие холодные капли дождя.

— Я не хотел срываться на тебя. Пойми же, я переживаю за твою безопасность. Ну, что мне сделать, чтобы ты простила меня? — Джон присел рядом, накинув ей на плечи свой камзол.

— Обними меня, как ещё никогда не обнимал. Поцелуй меня, как ещё никогда не целовал. Люби меня, как ещё никогда не любил, — не упуская его взгляда, Маргарита, опираясь на него, поднялась на ноги, — Я хочу как можно яснее запечатлеть в своей памяти то, чего ты меня лишаешь.

— Ты действительно сейчас этого хочешь? Ты уверена? — и этот её, полный любви и преданности, взгляд давал ему силы выдержать все испытания, что приготовила им судьба.

— Ещё ни когда я не была так уверена, — и свет молнии осветил её лицо.

Он поднял девушку на руки — дрожащую, насквозь промокшую и такую беззащитную, и отнёс назад во дворец.

Наскоро сняв с неё и с себя мокрую одежду, он открыл горячий душ и, поставив девушку под обжигающие струи, принялся растирать губкой её закоченевшее тело.

— Жан, почему я не могу остаться с тобой? — Маргарита требовательно посмотрела ему в лицо, по которому стекали струи воды.

— Потому, что тогда я перестану себя уважать, — хрипло произнес он, привлекая её к себе как можно ближе, скользя руками по спине и бедрам, а губами не давая ей произнести и слова.

Она уже почти машинально гладила его волосы и плечи, выгибаясь навстречу его ласкам. Оба уже с трудом могли себя контролировать. Их разгоряченные, жаждущие друг друга, тела продолжили диалог за них. Вода же, ровно, смывала все условности, оставляя только чистое желание — побуждение возвышенное, истинное, почти святое, почти целомудренное, когда их тела стали храмом любви.

Где-то на улице монотонно стучали по крышам капли дождя, небо освещалось вспышками молний, сопровождавшимися частыми громовыми раскатами.

Пока Джон искал Маргариту, молодой хирург выяснял отношения со своей златовласой супругой:

— Даниэлла, открой! — Джек колотил кулаками по двери, — Или, клянусь, я выломаю дверь!

Девушка сидела на кровати, обхватив голову руками, изо всех сил стараясь подавить в себе бурю протеста и отчаяния.

— Ты меня слышишь?! — продолжал кричать мужчина.

— Ну, всё, — сама себе сказала Дэни, поднимаясь с кровати, — Я сейчас выскажу всё, что накопилось у меня в душе, дорогой, и мало тебе не покажется, — она медленно подошла к двери и провернула ключ в замочной скважине.

— И что это означает, леди? — сверкнули его карие глаза.

— Думаешь, я просто глупая блондинка, на мнение и переживания которой можно наплевать? — девушка схватила его за плечи, — И ты, и отец! Вы же не такие, как они! У тебя всего одна жизнь! — выкрикнула она со слезами на глазах.

— И она принадлежит тебе, — одной рукой Джек прижал её к себе, целуя её в лоб и спускаясь ниже — к виску и губам. А Даниэлла всё продолжала всхлипывать, и не заметила как он подтолкнул её в комнату, другой рукой закрывая за ними дверь.

Скрывать сложившуюся ситуацию от народа было невозможно и непозволительно, и как представитель правящей фамилии, Джон должен был выступить перед подданными: