— Теперь ты видел то же самое, что и я, — легкий пас её изящных рук, и портал снова исчез. — И не забывай, что наша любовь — сильнее всего, как бы ни старалась Лаура и ей подобные, им никогда не одержать верх, — нежное прикосновение губ к губам, прикрыв глаза и не желая отпускать ни её, ни это чувство блаженства:
— Ты уже покидаешь меня? — он задержал её руку, когда почувствовал, что она отстранилась от него.
— Ну, что ты, — она убрала выбившуюся прядь с его лица, — Я буду всегда с тобой — воздухом и водой, мечтою и явью. Если ты не придешь из глубины веков, я для тебя найду крылья, — ещё раз поцеловала на прощание, — А сейчас тебе пора просыпаться, — и образ её стал растворяться в утреннем тумане, оставляя после себя приятное тепло, чувство уверенности в завтрашнем дне и силы исполнить все обеты и выдержать все испытания.
Сквозь сон он услышал, полный паники, голос Маргариты, зовущей его.
В соседней комнате Даниэлла подскочила на кровати от неприятного липкого чувства, будто кто-то копался в её голове, в самых сокровенных уголках её мыслей, желаний и чувств. А перед глазами всё ещё стоял её собственный образ, отражавшийся в больших зеркалах — в одной сорочке, босая, с распущенными волосами, держа в одной руке расческу и растерянно озираясь по сторонам. И вкрадчивый голос Лауриты — девочки с такими же светлыми волосами, но с более детскими чертами лица и более светлой кожей, и глазами… Такими странными и поразительными, способными изменять свой оттенок от светло-медового до темно-карего, почти черного — в зависимости от внутренних переживаний обладательницы.