Мелодия для саксофона

Волгиной казалось, что она видит Виктора, читающим её письмо. Глаза брата лезут на лоб. А потом он грозит ей пальцем и укоризненно качает головой.

Мирослава прыснула со смеху. Дон поднял голову и удивлённо посмотрел на хозяйку: «Мол, ты чего?»

И она ответила:

— Это я так, сама с собой. Продолжай дремать дальше.

— Тогда ладно, — ответил ей кот успокаивающимся взглядом и снова прикрыл лапой половину мордочки.

Одним глазом он всё-таки время от времени приглядывал за хозяйкой, считая это своим долгом. Часы, которые Мирослава проводила дома, были самыми счастливыми для него.

Будь его воля, он никогда бы ни за что на свете не разлучался с ней. Но, увы, коты не властны всегда удерживать своих хозяев привязанными к хвосту.

Мирослава как раз нажала на кнопку «отправить», как в дверь тихо постучали.

— Морис, заходи, — сказала она.

— Я узнал то, что вы хотели.

— Прочитай, пожалуйста.

Он пожал плечами и принялся читать вслух распечатанный текст:

— Гипертония — это болезнь, главным симптомом которой является повышение артериального давления. Это заболевание часто называют болезнью осени, так как развивается она обычно после сорока лет. И бывает как у мужчин, так и у женщин…

— Вот-вот, Розалия Витальевна как раз и говорила, что Аркадий Семёнович стал болеть после сорока лет. Послушай, а там не написано, от чего она развивается?

— Написано. От неправильного образа жизни, злоупотребления фастфудом, алкоголем, курением.

— Он вроде не курит и не пьёт. Питается на гастролях, наверное, совсем не так, как советуют врачи.

Морис пожал плечами.

— А ещё?

— А ещё нужно больше двигаться!

— Так саксофонист работа не сидячая, а стоячая.

— С одной стороны, да, но кто знает, может, просто стояние это — тоже малоподвижный образ жизни.

— Может. Это всё?

— Нет, не всё. Какая вы нетерпеливая! — мягко укорил он.

— Извини, — виновато улыбнулась Мирослава.

— Главным фактором, провоцирующим гипертонию, является постоянная нервозность, когда один стресс следует за другим.

— Значит, и тут виноваты нервы.

— Значит.

— А там не сказано, что же делать?

— Сказано.

— И что?

— Не нервничать.

Она весело рассмеялась:

— Выходит, гипертония грозит и мне, и тебе, и Шуре!

— Типун вам на язык! — вырвалось у Мориса.

Она посмотрела на него укоризненно и покачала головой.

— Извините, — пробормотал он.

— Да ладно, — отмахнулась Мирослава и добавила: — Лично я думаю, что дело не в самих стрессах как таковых, а в отношении к ним самого человека.

— Так тут и сказано, что нужно научиться жить в мире с самим собой. И постараться ладить с окружающими.

— А профилактика этой бяки есть?

— Есть. Советуют заниматься йогой, медитацией и аутотренингом.

— Интересно. А лечат таблетками?

Морис кивнул:

— И тьма народных средств.

— Парить пятки в стакане с молоком?

Морис посмотрел на неё недоумённо и спросил:

— Как пятки могут влезть в стакан?

— Никак! Я пошутила. — И кивнула на кота: — Вот, посмотри, Дон ведёт правильный образ жизни.

— В смысле?

— Часто гуляет и ещё чаще медитирует, — рассмеялась Мирослава.

— Если люди будут вести такой же правильный образ жизни, то их уволят с работы.

— А ещё, — мечтательно проговорила Мирослава, — прекратятся войны.

— Ага, развалится экономика!

— И мы будем жить подсобным хозяйством.

— В пещерах!

— Почему сразу в пещерах? Построим печи, ветряки.

— Так это опять же труд! И немалый!

— Так ты предлагаешь оставить всё как есть? — она почесала ладошкой нос.

— Не просто предлагаю, — улыбнулся Морис, — а даже настаиваю на этом.

— А как же профилактика гипертонии?

— Будем пить травы, работать в саду и заниматься медитацией в ночное время суток.

— А я думала, что для ночного времени суток есть занятие поинтереснее, — проговорила она, стрельнув в него лукавым взглядом.

— Да, — ответил он невозмутимо, — крепкий сон также укрепляет нервы и, значит, не даёт развиться гипертонии.

— Брейк! — сказала Мирослава, — вернёмся к Аркадию Бессонову.

— А что к нему возвращаться? — удивился Морис. — Ясное дело, что работу музыканта с бесконечными репетициями, выступлениями и перелётами сложно назвать не нервной.

— И ему теперь пожизненно нести этот крест?

— Какой ещё крест?!

— Гипертонию!

— Ну, живут же люди с ней годами.

— Живут, — согласилась Мирослава и добавила: — Вот если бы была жива его тёща, она следила бы за его питанием и травки бы ему заваривала.

— Да уж.

— Только вот я думаю, не было бы проживание с тёщей ещё одним дополнительным стрессом для Аркадия?

— Это нам не известно. Но ведь он сам решил, что тёще лучше переехать к ним.

— Скорее всего решила Антонина, и Инесса присоединила свой голос к материнскому. К тому же и Екатерина Терентьевна хотела жить с дочерью.

— Но если бы он был против…

— Был бы скандал, — перебила его Мирослава.

— Не знаю, не знаю.

— Придётся во всём этом разобраться…

— Ага. Только у Аркадия Бессонова стопроцентное алиби. Вы, надеюсь, не забыли, что на момент убийства он лежал в гостинице с гипертоническим кризом.

— Кстати, ты не объяснил мне, в чём он выражается.

— Резко подскакивает давление, ухудшается мозговое и почечное кровообращение, возникают перебои и боли в сердце. Нужно срочно вызывать врача.