Мелодия тумана

Мы вышли на оживленную улицу. Народу на ней стало в разы больше: многие англичане закончили работать и спешили домой. Пока мы с Ароном жали такси, я неотрывно смотрел на дверь Уиллис Билдинга, из которой, как мне казалось, вот-вот должен выйти красивый голубоглазый Эдвард. Но, увы, офис покидали только какие-то незнакомые женщины и мужчины. Они махали друг другу, прощались, садились в такси и уезжали по домам, к своим родным и близким. У них была своя привычная и размеренная жизнь. Свои печали и радости. Свои достижения и падения. Их жизнь кипела и бурлила… Они жили.

– Садись, ДжонгХен, – открыв мне дверцу такси, устало произнес Арон. Он вымотался также, как и я, если не больше. Ли не меньше моего хотел поговорить с Эдвардом. Мы были одинаково опустошены этим днем. Никакие радостные эмоции прожитых часов прогулки не смогли скрасить разочарование вечера. Тоска съедала нас изнутри как изголодавшийся зверь.

Тяжело вздохнув, я сел в такси и сразу прикрыл глаза. И тут, как по приказу, передо мной всплыл образ Элизы. В моем представлении девушка сидела в своей комнате за фортепиано, в очередной раз осознавая, что скоро ей придется остаться в полном одиночестве. И не на год или пять лет, а навсегда.

Открыв глаза, я вновь очутился на сиденье такси, а не в своих представлениях и болезненных грезах. Мы уже выехали из Лондона и стали держать путь в Беркшир.

Мне оставалось пробыть в Англии всего пару дней. Отсчет пошел на часы и минуты, а я так и не помог Элизе Феррарс.

Глава №26

Стрелки часов показывали без четверти десять, когда мы с Ароном расплатились с таксистом у замка. В воздухе еще витала напряженность ушедшего дня. Пусть все произошедшее за последние несколько часов казалось сном, я никак не мог справиться с негативными эмоциями и забыть о подлом поступке Эдварда.

Переступив порог замка и вдохнув полной грудью сырой запах помещения, я почувствовал, как деревенеет мое тело и сознание. Я устал. Я вымотался до смерти за прошедшие сутки. Я не отдыхал ровно с прошлого вечера. Разум все еще пытался что-то обдумывать, искать пути решения проблемы Элизы и ее заточения, но мой организм кричал: «Хватит!». У меня банально закончились все внутренние ресурсы. Я напоминал апельсин, из которого только что сделали фрэш. О каких делах могла идти речь?

Я попрощался с Ароном у лестницы и поволок свое тело в комнату. Я даже отказался от ужина. Аппетит отсутствовал и, если бы я съел что-нибудь, вряд ли заснул.

Я перенасытился. Перенасытился абсолютно всем – Лондоном, общением с Ароном, восемнадцатым веком. Мне хотелось лечь и забыться крепким сном. На меня навалилась страшная апатия. Она обогатила меня усталостью и тоской, вытесняя из моих мыслей любой намек на что-то хорошее. Душа тяжелела и единственное, на что я был способен – это на внутреннюю истерику. Я сидел на кровати и бессмысленно пялился в окно. Сердце обливалось ядом несбывшихся надежд. Пока мы ждали Эдварда и гуляли по Лондону, я всерьез думал, что еще чуть-чуть и все решится. Феррарс показался мне таким интеллигентным и порядочным. В моих представлениях он не мог так гадко поступить. Нет, только не он. Как глупо получилось – я обманул сам себя. Эдвард казался джентльменом только мне. Только я один увидел в нем доброту.

Пока я сидел на кровати, меня выворачивало от тоски. Времени на спасение Элизы оставалось все меньше, а неприступных желаний все больше…

Я набрел на тупик.

Моя жизнь снова сменила вектор направления. Всего за сутки мировоззрение расширилось – я узнал историю Элизы; я познакомился с Эдвардом, увидел в нем красоту, но не заметил недалекость души; я гулял по Лондону, восхищаясь этим городом как родным. Не передать словами, как столица пленила меня. Ее улицы произвели на меня неописуемое впечатление. И после всего этого… То, чего я жаждал с особой душевной тревогой, не сбылось. Эдвард не пришел. Обманул. Этот факт ставил жирную точку в прошедшем дне. Что и говорить, завершение получилось не самым приятным.

Заставив себя раздеться перед сном, я упал на кровать и отключился. Думать о чем-либо еще не было никаких сил. Любые рассуждения приносили еще большую боль и тревогу.

Ночью я спал настолько крепко, что даже не слышал своей любимой мелодии, которую наигрывала Элиза. Не знаю – ждала она меня или нет, но, когда я проснулся утром, моя кожа покрылась мурашками от холода. Элиза приходила ко мне, пока я спал. Об этом же говорило и красное пятно на моей щеке. Девушка касалась меня. Помню, еще в детстве, когда я прикладывал к коже кубик льда, он оставлял после себя красные пятнышки. И раз я проснулся с отметиной, значит Элиза заходила. Прошло не больше пяти или десяти минут после ее ухода.

– Доброе утро, – поприветствовал меня за завтраком Арон, когда я появился в дверях столовой. Пятно на моей щеке уже исчезло, поэтому я не переживал, как выгляжу со стороны. Хотя вид у меня был еще тот. Я сел за стол весь потрепанный от усталости и без аппетита посмотрел на разложенные по тарелкам фрукты и сладости.