Мемориал

Впрочем, в нашем доме о происходящем не говорят. Отец строго запретил "приносить с улицы" слухи и пересуды. А они все – равно проникали, как сквозь стены. Нас коснулся только арест в 1937 году близкого человека, дяди Селиверста Псарева (см. Реквием. Том 3.) Орел, 1996, с. 146). Но и это до нашего сознания не дошло. Люди исчезали по ночам, тайно. Впоследствии мы узнали, что был репрессирован Александр Степанович Чернов (р.1896), двоюродный и покровитель моего отца, командир Красной Армии в годы гражданской войны. Он служил потом начальником охраны Харьковского тракторного завода и носил в петлицах «ромб». Шурин, муж сестры, сделал на него ложный донос.

1939

Летом заняты в колхозе, на посильных работах. Бригадиром у нас Павел Степанович Чернов (р.1898). Он обзывает подростков "кашниками": идите есть кашу! Отец и мать уже который год на тяжелых "общих заданиях".

Этой весной выдали замуж Любочку, тетку. Нам всем она особенно нравилась: застенчивая, нерешительная, миловидная. Шура – та посмелее, понастырнее. Любочка, как я понимаю, вышла от отчаяния: некуда голову приклонить. Подвернулся рябоватый матросик, уроженец Тимирязевой. Опытный физиономист – наш отец – сразу заподозрил неладное. Почувствовал в новом зяте авантюриста. Но тот всех очаровал: явился с патефоном, с набором популярных пластинок. Речистый и развязный. Последнее понятие в наших местах воспринималось как положительное. И увёз с собой Любу. Доходили слухи, что ей там плохо. Что муж пьет. Но позаботиться было некому, кроме боевой Шуры, посылавшей сестре иногда продуктовые посылки.

По окончании 5-го класса Ярищенской средней школы я опять получил похвальную грамоту. Подписали ее: директор Ф.Е.Юдин, учителя В.Г.Морозов, Е.А.Внукова, А.П.Шулэр. Осенью учусь в 6-м классе. Появились новички: Алешка Митичкин (А.Новиков), Таня и Шура Потаповы, Гуричевы – две девочки из деревни Покатиловой, Митька Каверин. Через месяц я заболел корью. Едва вылечившись, простудился: переплывал через реку за лодкой на другой берег. Шура, не обдумав, подбила меня: ей надо было отправлять посылку с Ярищенской почты.

Осложнение после кори. Тяжелое воспаление, а потом легочное заболевание. Лежал в больнице в Колпне. Целый месяц. Опытный терапевт Алексей Васильевич Михайлов спас меня. Он хлопотал отправить больного в санаторий в Вышний Волочёк, что было нереально. Мать часто ходила навещать. В палате товарищ моих лет – сын колпенской адвокатши Покровской. Больше никогда в жизни я его не встречал.

Отец ездил за медицинской помощью в Курск к служившему некогда в Колпне знаменитому в нашем крае доктору Семену Вас. Суковатых. Отвез баранью тушу. Тот посоветовал давать больному растопленный внутренний бараний жир с медом. Пил я это снадобье с отвращением. Мать ходила в Колпну, чтобы купить

коляску колбасы местного производства, напичканной чесноком. Вроде нынешней «чайной», только ещё хуже. Выпью полстакана препротивного растопленного жира и – кусочек колбасы на закуску.

Употребление жира помогло, либо выздоровел сам собой. Этим летом возвратилась домой несчастная Любочка. Сбежала от мужа. Приехала с крошечным мальчиком. Что ей было делать: ютилась на Удеревке за печкой. Ребенок вскоре заболел и умер. После того и Люба стала таять: вероятно, туберкулез. Не помню когда, но очень скоро и ее похоронили.

Зиму провел дома, учение до следующего года решено не возобновлять. Читал Диккенса "Записки Пиквикского клуба". Мать в утешение купила мне балалайку. Мудрая женщина, что-то почувствовала во мне. Оказалось – был музыкальный слух. Долго потом играл, и на гитаре тоже.

1940

Трудности жизни, голод, нестабильная обстановка, колхозные беспорядки выдавливали активную часть населения из сельской местности в города. Уезжали на заработки, вербовались, отправлялись с семьями на переселение в окраинные районы страны. Молодых и здоровых мужиков в деревне почти не осталось. Мать всё время подзуживала отца на сей предмет.

В начале 1940 года он, наконец, решился. С трудом выхлопотал паспорт, подмогарычив друга детства и соседа Петра Васильевича Хоменкова, избранного тогда председателем колхоза. Петька этот мобилизован в 1941 году и погиб на фронте. А отец наш уехал тогда в Алчевск Ворошиловградской (потом Луганской) области. Там двоюродный – Василий Степанович Чернов (р.1903). Мастер наобещать и соблазнить. Но не скор на исполнение.