Мемуар. Часть I

Начав свои сочинения, я писал и писал, без остановки. Описывал своих друзей и знакомых, ситуации, в которые попадал. Это оказалось очень увлекательным, как будто автобиографию пишешь. Нет, скорее мемуары. Ведь свои действия я описывал только как реакцию на ситуацию. Людей же я описывал со своим сформировавшейся мнением о них. Чтобы, если я его забуду, заново не формировать и не делать ошибок, по пути. А люди вряд ли изменятся. Только если я на них повлияю. Непредсказуемым образом. Этот вопрос оставался отрытым. О моем влиянии на своею дальнейшую жизнь и на людей в ней.

Мама, придя с работы, была несколько удивлена. Я объяснил, что делаю ревизию своей жизни и для этого взял у нее рулон бумаги. Она сказала: «Конечно, бери сколько нужно, я еще принесу, контроля за этим пока нет». Я пока не понял, повлиял ли я как-то на неё или нет. Слишком мало прошло времени. Мы разговаривали за ужином, который она приготовила. Я так увлекся, что забыл про него. Этому мама как раз не удивилась.

– Я бы дал тебе почитать, да только пишу в виде писем другу, со всякими подробностями, иногда с матом. Много фантазирую, а иногда и вру.

– И кому ты собираешься это оправлять?

– Да в том то и дело, что никому. Это просто формат такой придумал.

– Не понимаю, зачем?

– Сам не знаю. Просто, раз состояние необычное, то и формат должен быть необычным. Уверен, мне скоро надоест, я засуну это «творчество» надолго в стол и забуду о нем. Зато через много лет буду читать и смеяться над этими «письмами». Может быть и тебе дам прочитать…

Я был уверен, что мама не прикоснётся к папке без моего разрешения. По крайней мере меня она воспитывала так, что читать личное — нехорошо. Ну а если и заглянет, по ошибке, то моя фраза о фантазиях должна завуалировать мои «воспоминания о будущем». Хотя бы на какое-то время. Пока они не начнут сбываться.

– Ты очень стал странным.

Мне нечего было ответить. Будешь тут странным, если за одну ночь повзрослеешь на пару десятков лет.

– Ты очень изменился за эти дни.

Мама хотела добиться от меня хоть какой-то реакции. Я прицепился к словам «эти дни», и начал уводить разговор в другую сторону.

– Какие «эти дни»? Сегодня-вчера-позавчера или последнюю неделю, месяц?

– Вообще, я начала замечать это в начале месяца. Когда ты помятый со встречи Нового Года пришел. Ничего мне не рассказывал, отмалчивался. Потом на работу новую устроился. Тоже молчок. Девушка твоя куда-то подевалась, не ездишь к ней. Вчера вдруг пытать меня начал, что мол я заметила последнее время. А что я могла заметить, если ты отмалчиваешься, ничего мне не рассказываешь? Буркнешь «Все нормально» и в свою комнату уходишь.

Ну да, с матерью своею жизнью я не очень делился. Я вспомнил, что было на праздновании нового, 1993 года. И какая у меня была девушка в этот период. Но описывать в «мемуарах» не стал. Зачем? Это дела уже минувших, даже в этой жизни, дней. Они не повлияли на мою дальнейшую жизнь. Если и забудутся, то не жалко.

– На Новом году я с Сашкой Мостовщиковым подрался. Он выпил лишнего, вывел меня в подъезд, сказал «Как ты мне надоел!» и разбил нос.

Сашка был моим школьным другом, мы общались и после школы, но не долго. Как раз года до 1993-го. Надо будет отразить это в своих статьях. Пока он бил меня по лицу, пытаясь попасть по носу, я стоял, опешив. Причем специально не защищался, не поднимал даже рук, чтобы он почувствовал, что «что-то не так». Но он, удовлетворенный, что разбил мне нос, развернулся и ушел обратно в квартиру.