Мемуарик

*Ёжик. Обыкновенный резиновый ежик за 15 копеек с пупырышками вместо игл стал героем моих сказок, ему придумывались приключения. Ёж был со мной везде – я его таскала на улицу в вышитой сумочке, брала в ванную, и он со временем потёр нежное брюшко. Ежа пытались сшить суровыми нитками, но резина плохо поддавалась шитью, и беднягу пришлось выкинуть.

*Лунка. Зимой гуляли по льду Оки возле 27 школы, подходили к лункам, заглядывали в колыхающую в них тяжёлую зеленоватую воду. Иногда возле лунок оставалась пойманная рыбаками мелкая рыбёшка – серая, колючая, с огромными белёсыми глазами. Однажды увидела лунку, вода в которой слегка примерзла, покрывшись тонкой ледяной коркою. Я стала ковырять эту корку носком сапога, думая, что вода не впитается. Но нога вскоре намокла, опустилась в лунку и застряла, пришлось вытаскивать.

*Вторая я в шкафу. В детстве сны часто переходят в реальность, граница между ними не всегда заметна. Однажды мне пришла в голову идея залезть в большой шкаф-секретер из «стенки», закрыться там изнутри и уснуть. Но почти сразу увидела во сне, будто другая девочка, точная моя копия, легла внутри шкафа, закрыла дверцу и прячется. А я гляжу на неё откуда-то со стороны, и не могу понять, где настоящая я.

*«Персоль». Дети обожают ритуалы, которые придумали сами, и деспотически настаивают на их соблюдении, потому что долго это единственный их самостоятельный шаг. Я настаивала, чтобы каждый вечер перед сном посыпали мне коленки «Персолью» – чистящим порошком на основе соли.

*Мышиный уголок. С бабушкой мы делали самодельные книжечки из половинок тетради, наклеивали туда цветы, вырезанные из открыток. Я приставала к старшим с просьбами записать ту или иную сказку, пришедшую мне в голову, и вскоре догадалась – надо самой уметь записывать! А сколько я бегала за дедушкой, требуя, чтобы он разграничил в альбоме мне «Мышиный уголок» и надписал чётким почерком, а за мамой – чтобы она нарисовала мне двух грустных мышей.

*«Горизонт». Игрушки складывались в гигантскую картонную коробку из-под цветного телевизора «Горизонт». Тщательно разглядывая ее, я останавливалась с недоумением; написано – «Горизонт», а нарисован почему-то зонт с падающими каплями. Раз зонт должен гореть, пусть вспыхнут над ним языки огня, а не капли воды! Но точно не помню, умела ли я уже читать или соотносила надпись со знакомым названием.

*Шипы. Папа повесил над диваном репродукцию картины Ильи Глазунова «Христос в терновом венце». Эту страшную картину я невзлюбила и очень её пугалась. Изображала она голову Христа в терновом венце, впивающимся шипами в кожу и оставляющим потоки крови. Смотреть на неё было больно.

*Крыжовник. Летом в деревне вместе с троюродной сестрой Валей едим с куста крыжовник. Валя меня младше всего на несколько месяцев, но ходит в сад. Я ем ягоды вместе со шкурками. Валя – без шкурок. Она говорит – у нас в садике одна девочка съела крыжовник со шкурками, у неё сделался заворот кишок, живот разрезали. Я в ужасе выплёвываю жёсткую шкурку крыжовника и с тех пор ем без шкурок.

*Сторож не придёт. Всегда с опаской смотрела на высокий синий забор детского сада на улице Русанова, куда пробирались с бабушкой на площадку, пока детсадовские спали в «тихий час». Главное – не шуметь, иначе, уверяла бабушка, придёт злой сторож и выставит вон. Ни разу, даже когда там носилась и визжала, сторож не пришёл. О стороже надо было всегда помнить и вести себя прилично, как будто в любое мгновение тебя могут отсюда выгнать. Но вела бы я себя прилично, если б знала, что сторож днём не придёт?

*Коплю. На улице Русанова подобрала 20 копеек. 22 копейки тогда стоил батон, 18 копеек – серый хлеб с вкусной горбушкой. Мороженое в вафельном стаканчике тоже где-то в этих пределах, но оно продавалось в киосках только летом, в сезон «большого молока», когда коровы паслись на лугах. Поэтому 20 копеек спрятала, решив копить. Маленькая скряга, я копила и копила, но 20 копеек с тех пор на земле не попадались. Потом, уже в школе, в самом начале 1990-х, выиграла 3 рубля в спортлото. Денег набралось рублей 11. Купила в киоске «Союзпечати» металлическую брошку в виде трилистника.

*Острая готика. Ещё одно развлечение детства – разглядывание фотографий из родительской поездки в Чехословакию 1984г. Десятки черно-белых фото в чёрных конвертах, папа сам снимал на «Зенит», проявлял, печатал. Больше всего мне нравились виды старой Праги – колючая готика церкви св.Витта, пышные особняки в стиле «модерн», брусчатка, арка над узкой улицей. Было ещё гигантское готическое здание в Будапеште из поездки дедушки и папы в Венгрию раньше. Но вместе с фото соборов в мой мир ворвалось и цепляющие «пражская весна» 1968г., «венгерские события» 1956г. Что это такое, было не совсем понятно, но тем оно казалось страшнее.