Мемуары

Натурные съемки планировались в Испании по возможности в тех же местах, что и при первой попытке шесть лет тому назад. Весной 1940 года мы отправили туда оператора, декораторов и художника-костюмера. Я же тем временем хотела заняться в Берлине отбором актеров. Руководство «Тобиса» было не в восторге от моего намерения снять в главной роли непрофессионала. Меня уговорили сделать пробы с уже известными молодыми актерами, более или менее подходящими для этой роли. Лишь немногие из них соответствовали типу Педро. Дело было не только во внешности, а прежде всего — в той подлинной наивности, которой требовала роль. Его слова: «У меня еще никогда не было женщины» должны звучать правдоподобно. Если бы тут актеру не поверили, зрительный зал превратился бы в комнату смеха. Одним словом, на пробных съемках ничего путного не получилось. Мне не удалось расстаться с образом моего Педро с Арльберга. На роль дона Себастьяна первым претендентом был Бернхард Минетти,[314] восхитительно игравший у Грюндгенса в театральных постановке «Ричарда III» и в «Смерти Дантона» Бюхнера. Я провела пробные съемки с Густавом Кнутом[315]

и Фердинандом Марианом, но в конечном счете остановилась на Минетти. Аскетические черты лица делали его более подходящим для роли испанского идальго.

Важно было также выбрать исполнительницу главной женской роли — цыганки-танцовщицы Марты. Прежде я думала сыграть ее сама, но теперь мне хотелось сконцентрироваться исключительно на режиссуре. На роль Марты, по-моему, подходили только две актрисы — Бригитта Хорней или Хильда Краль. Обе они оказались заняты — ну, прямо хоть плачь. «Тобис» и мои люди стали убеждать меня сыграть Марту. Я позволила себя уговорить, но с условием, что мы подыщем режиссера для игровых сцен.

Вилли Форет,[316]

Гельмут Койтнер[317] и все остальные, кого только я могла себе представить в этом качестве, были заняты. «Долину», казалось, преследовал злой рок. Но вот наконец блеснул луч надежды. Из Голливуда возвратился один из одареннейших режиссеров, Георг Пабст. После нескольких лет работы в Америке ему хотелось снова снимать в Германии — что оказалось не так просто, поскольку, несмотря на многочисленные успехи, он отнюдь не пользовался благосклонностью Геббельса. После съемок своего, возможно, лучшего фильма «Товарищи» Пабст попал в категорию «левых».

Со времени работы над кинолентой «Белый ад Пиц-Палю» нас с Георгом связывала крепкая дружба. Он сразу же согласился взять на себя режиссуру игровых сцен «Долины».

За исключением Педро, все роли были распределены. Помимо Минетти в фильме участвовали такие выдающиеся берлинские актеры, как Мария Коппенхёфер, Фрида Рихард[318] и Ариберт Вешер.[319]

Теперь я решила, наконец, заняться кандидатом на роль Педро. Мне удалось добиться разрешения на отпуск от его командования, и вот Франц Эйхбергер предстал перед нами собственной персоной. Я не ошиблась в нем. Францль, как мы его называли, великолепно выдержал пробы, за исключением проблем с его произношением, но и на этот счет у меня уже появились кое-какие соображения. К несчастью, Георг Пабст, хотя и по-хорошему поразился обаянию этого молодого человека, все же отверг его — опять-таки в связи со своеобразным акцентом Францля. Что делать? У нас все еще не было исполнителя главной мужской роли. А тут судьба нанесла очередной удар. Ко всеобщему удивлению, Геббельс, доселе столь не любивший Пабста, неожиданно сделал ему фантастическое предложение — снять два больших игровых фильма при непосредственной финансовой поддержке Министерства пропаганды, — «Комедианты»[320] с Кете Дорш и «Парацельс»[321] с двумя звездами, — Вернером Крауссом и Гаральдом Кройцбергом. Я не стала брать грех на душу и лишать Георга столь редкой возможности, он был мне очень благодарен, но фильм снова остался без режиссера. Тут я вспомнила о Матиасе Вимане, моем партнере по «Голубому свету». Он к тому времени успел проявить свой режиссерский талант в постановке «Фауста» на сцене Немецкого драматического театра в Гамбурге.

Пока шла подготовка к съемкам «Долины», мне позвонил Фейт Харлан[322] и, хотя мы не были знакомы, попросил о встрече. Он очень нервничал и сразу же перешел к цели своего визита: «Вы должны мне помочь, фройляйн Рифеншталь, — я надеюсь только на вас». И рассказал, что Геббельс заставляет его снимать антисемитский фильм по роману «Еврей Зюсс». На какие только ухищрения ни пускался Харлан, чтобы уклониться от данного заказа, даже выразил готовность пойти на фронт, но Геббельс воспринял его заявление как саботаж и продолжал настаивать на съемках.