Мемуары

Сикс не смог заняться возвратом наших документов из-за очень высокой температуры. Мне же в течение двух дней с помощью английского пилота пришлось вызволять наши паспорта. К несчастью, Руанда-Урунди, как и Танганьика, раньше была немецкой колонией, здесь не любили немцев и относились к ним с большим недоверием. Только после того, как я объяснила бельгийской полиции, что им придется взять на себя все наши расходы, в том числе оплату гостиницы, мы получили паспорта обратно и разрешение покинуть Руанда-Урунди. Полеты над рекой нам запретили.

Возвратившись в Найроби я спросила Хельге, нашел ли он исполнителей эпизодических ролей. Он посмотрел задумчиво и меланхолически произнес:

— Пока нет!

— Ни одного? — удивилась я.

— Нет, никого, — повторил он, так преданно смотря мне в глаза, что злость моя сразу улетучилась.

Откровенно говоря, я ожидала более действенной помощи. Теперь же приходилось брать на себя его работу. Но он сделал это не нарочно. Просто был слишком застенчив, слишком чувствителен, чтобы общаться с посторонними людьми. Зато с восторженным лицом показал мне несколько фантастических зарисовок масаев, сделанных им в Аруше.

Ламу

Наконец в середине сентября мы все вместе оказались на острове Ламу. И Джордж Сикс, излечившись от тяжелой болезни, опять был среди нас. Вальди Трауту удалось заполучить Курта Хойзера, который вместе с Хельге должен был написать окончательный сценарий.

В пальмовой роще, за городом, прямо у морской бухты Сикс нашел идеальное место для палаточного лагеря.

Однако ситуация все еще была критической.

У нас не было темнокожих исполнителей. Кроме того, нас должны были обеспечить реквизитом, из которого самое важное — баржа работорговца Хасана. Сикс и Лоуренс-Браун предположили, что ее будет несложно заказать на верфи порта Момбаса. Большое заблуждение: единственная верфь, готовая выполнить заказ, требовала шестимесячного срока. В ответ на это Сикс решил сам с помощью местных умельцев построить лодку.

— Сколько на это потребуется времени? — спросила я.

— Восемь дней, — ответил он.

Утопия, конечно. На Ламу нельзя было купить выдержанное дерево, а на доставку материала из Найроби уйдет, по крайней мере, две недели. Сикс опять пообещал что-то, чего не мог выполнить.

Для каюты баржи требовались соломенные циновки. Как ни невероятно это звучало, но на Ламу не было ни одной. Мы узнали название деревни, где изготавливались такие подстилки, но, чтобы туда добраться, нужно было арендовать катер! При этом мы поняли, что европейцы совершенно не умеют общаться с туземцами. Они обращались с ними как с животными. Мне потребовался целый день, чтобы через вождя племени заказать эти циновки. Срок поставки — самое раннее через 10 дней.

Паулинин и Хойзер работали, не разгибаясь, над сценарием, в то время как Сикс, получив стройматериалы и шурупы, строил лодку почти в одиночку — невероятно трудное дело, хотя бы потому, что у него не было даже электрической дрели.

Через восемь дней работа была выполнена только на четверть, и мы не знали, может ли судно выдержать шестнадцать пассажиров. Пока баржа строилась, и старались найти будущих актеров. Довольно быстро на рыночной площади удалось обнаружить несколько великолепных типажей, но только на роли работорговцев, а не рабов. Живущие здесь негры не подходили — они были слишком стройными и изящными. Нужно было искать где-то в другом месте.

Путешествие с чернокожими «рабами»

Распределение ролей было очень важно для фильма. Негры-рабы должны быть сильными и мускулистыми, так как считалось, чем они чернее и массивнее, тем выше цена. Я думала, что найти исполнителей ролей — занятие не слишком обременительное. На поверку все оказалось намного сложнее. Уроженцы Восточной Африки — масаи, самбуру и туркана — были худощавыми. А настоящие работорговцы получали свой «товар» из Конго, Судана и Центральной Африки.

Кое-кто из полицейских, которых я видела в Момбасе и Найроби, соответствовал типажам, которые мне требовались. Я поговорила с некоторыми и выяснила, что они родом не из Кении или Танганьики, а из маленькой деревушки вблизи озера Виктория, недалеко от границы с Угандой, из племени ялау.

Так как на Ламу никого подходящего не нашлось, то я решила в сопровождении арабского переводчика, сына бургомистра Ламу, слетать к границе с Угандой. Этот полет должен был стать одним из самых напряженных.

В Малинди английский пилот сделал промежуточную посадку, чтобы заправиться и перекусить. Когда я захотела пригласить нашего переводчика Абдаллу, пилот резким тоном предупредил меня:

— Араб не может пойти с нами в ресторан. Как только он войдет, его застрелит владелец.

Я возмущенно и недоверчиво посмотрела на него. Абдалла коснулся моей руки и тихо сказал:

— Мисс Лени, мы привыкли к таким порядкам. Идите с пилотом в отель. Здесь недалеко есть небольшая арабская закусочная, где я смогу поесть.

Я взяла переводчика под руку и пошла с ним. Пилоту сказала, что он может отправляться один.